Недавно в Интернете я столкнулась с заголовком одной книги: «Сердце, оставленное в горах». Это образное словосочетание вызвало во мне шквал эмоций: в свое время я тоже оставила в горах свое сердце, причем, как показало время, – безвозвратно.
…Я выросла в интернациональной семье. Отец – аварец и мама – кабардинка во время учебы в Ростовском университете полюбили друг друга и, преодолев препятствия родни с обеих сторон, поженились.
Мы жили в Махачкале. Изредка ездили в Нальчик к маминой родне, но чаще – в горы к родственникам отца.
Меня примерно с шести лет, несмотря на протесты мамы, отец каждое лето отвозил в село к бабушке. Я с нетерпением ждала этих поездок, скучала и по бабушке, и по детям своей сельской родни, ведь дома я почти всегда была одна. Родители – на работе, а братьев и сестер у меня не было.
Приезжая в село, я с детьми родственников и соседей весь день бегала по горным тропинкам, ходила в лес и на речку. Бабушка каждый раз просила присмотреть за мной двоюродного брата Гамида. Он таскал меня c собой повсюду. И очень скоро я стала так же ловко лазить по деревьям и горам, как любой сельский мальчишка. Бабушка охала над каждой моей ссадиной и синяком, ругала Гамида: «Что я скажу ее родителям? Они трясутся над ней – Аминка у них одна». Но мы с Гамидом тут же забывали обо всех запретах и убегали в горы или на речку.
У меня появились подруги, но друзья Гамида по-прежнему считали меня «своим парнем» и, приходя к нему, подолгу общались и со мной. Тогда же я познакомилась и с его другом Ахмедом, не подозревая, кем станет для меня этот обычный сельский мальчишка.
В очередной раз приехав к бабушке на каникулы после 8 класса, я просто не узнала Ахмеда: всего за год он превратился в красивого, высокого и стройного парня. А мои местные подружки тут же доложили мне, что он нравится многим девчонкам села. Ахмед по-прежнему часто бывал в доме у моего дяди, они были неразлучны с Гамидом. И, заканчивая в этом году школу, собирались вместе поступать в университет. Позже Ахмед из-за тяжелой болезни отца отложил поступление в вуз на год, но готовиться начал уже сейчас.
– Он отличник, проблемы только с русским языком. Спрашивает, можешь ли ты позаниматься с ним. Поможешь ему, Аминка?
Я с удовольствием согласилась и занималась с Ахмедом каждый вечер. Сама не заметила, как влюбилась, но не сразу поняла, что это взаимно. Однажды шли по улице с подругой Райсат, вдруг одна из девочек, встретившихся нам на пути, крикнула мне вслед недобрые слова. Я не сразу поняла, что слова ее адресованы мне, переспросила: «Это ты мне?» Она ответила: «Да, тебе! Приехала хвостом крутить! Думаешь, самая красивая что ли? С городскими наши ребята только развлекаются!»
Тут Райсат объяснила мне: «Мадина – одноклассница Ахмеда, она давно в него влюблена и сейчас просто ревнует. Разве ты не видишь, что Ахмед в тебя влюблен? Потому он и заниматься с тобой захотел, хотя его родная тетя в школе русский преподает. Неужели ты сама не замечаешь, как легко Ахмед разговаривает и шутит с нами и как стесняется тебя?»
Когда я уезжала, Ахмед сказал мне простые, но полные особого смысла слова, которые я приняла как признание в любви.
– Два месяца пролетели, как два дня, Амина. Жаль, что ты приезжаешь к нам только летом. Хотя, понимаю, что тебе в селе зимой делать?
Мы переписывались с Ахмедом целый год. Каждый день он отправлял сообщения, хотя для этого ему приходилось ходить в районную библиотеку – интернет работал только там.
На следующее лето Ахмед приехал сдавать вступительные экзамены на заочное отделение в университет. Он остановился у своих родственников, и ночью мы часами болтали с ним по телефону. Чуть позже приехал Гамид – он у нас жил и учился, а с Ахмедом они были по-прежнему неразлучны. Часто мы гуляли втроем по городу, в парке, у моря. Ахмед нравился моей маме, но, как она потом призналась, в качестве будущего зятя она его не рассматривала.
Ахмед поступил в университет, и я с нетерпением ждала очередной сессии заочников или приезда Ахмеда в город по делу, чтобы увидеться с любимым. Мы писали друг другу сообщения, иногда общались по телефону. О любви Ахмед не говорил, только глаза выдавали особое отношение ко мне. Однажды Ахмед написал: «Я отношусь к тебе, как никогда не относился ни к одной девушке. Ты особенная, ты лучше всех». Я была безумно счастлива. Ахмед приехал на зимнюю сессию, мы встретились, я летала от счастья. Через год я окончила школу и поступила в медицинский. Во время сессии Ахмеда и Гамида мы обычно проводили время втроем, изредка встречались и наедине. Гамид, как ни странно, не догадывался о наших чувствах, обижался, если не брали его в компанию.
Мой день рождения выпал на время сессии Ахмеда. У нас в тот день было много гостей – друзья, однокурсники, бывшие одноклассники. Я была счастлива, что Ахмед с нами. Мы танцевали, пели под гитару, а потом пошли в караоке-клуб. Ахмед недолго побыл с нами в клубе, сказал, что его ждет дядя и у них есть дела. Весь вечер он был какой-то странный и озабоченный.
«Устал, наверное», – подумала я, ведь с утра Ахмед с Гамидом ездили с мамой на рынок, ремонтировали нашу кухонную мебель. Потом Ахмед с мамой пили чай и долго о чем-то разговаривали. Я радовалась их хорошим отношениям, но, как оказалось позже, зря.
Ахмед ушел, и у меня испортилось настроение. Мне расхотелось веселиться, петь и танцевать. Я держалась ради гостей, но без любимого все потеряло смысл. «Может, у него проблемы с учебой? Или отцу стало хуже?» – гадала я, но на мои вопросы Ахмед отвечал, что все нормально. После отъезда он несколько дней не писал и не звонил мне. Я сама спросила в сообщении, почему он так изменился, но лишь спустя какое-то время получила ответ: «Отец в тяжелом состоянии, я занят. Прости. Писать и звонить не буду. Поговорим, когда приеду. Я все тебе объясню».
Я переживала и с нетерпением ждала объяснений. Через месяц я узнала, что отец Ахмеда умер, написала сообщение с соболезнованиями, он ответил, коротко поблагодарил.
Наступило лето… Ахмед приехал на сессию, позвонил, и мы договорились о встрече. Я хотела узнать, что же случилось. Разлюбил? Полюбил другую? Оставалась последняя надежда: в тот мой день рождения он просто приревновал меня к кому-то. Саида, моя подруга, с самого начала сделала именно этот вывод.
Мы встретились в парке… Ахмед очень изменился, осунулся и похудел, стал грустным и задумчивым. Я повторила слова соболезнования, спросила о его матери и сестрах, а после некоторого молчания спросила:
– О чем ты хотел поговорить? Объясни, я пойму. Хотя, что ты можешь мне сказать: разлюбил или не любил, встретил другую, или твоя мама против, или ещё что-то.
– Все не так. Никого я не встретил, может быть, в моей жизни лучше тебя никого не будет. Но нам придется расстаться. Мы не пара. Я и раньше об этом задумывался, но надеялся, что справлюсь. Не знал, что отец умрет и все в моей жизни изменится. У меня сейчас на плечах нездоровая мама, три младшие сестры, долги отца и много разных проблем. Наверное, я должен был понять сразу, но не было сил и воли от тебя отказаться. Спасибо, помогли задуматься всерьез.
– Кто помог понять? О чем ты говоришь, я ничего не понимаю, – спросила я удивленно.
– Пойми, мы разные во всем, твоя мама была права. Нам, чтобы быть вместе, пришлось бы в корне поменяться. Я привык к другому образу жизни. Свою девушку в клубах, в кафе или на пляже не хочу видеть. Не хочу, чтобы она брюки и открытые майки носила, чтобы красилась. Не в ревности дело, я знаю, ты чистая, хорошая девушка, просто мне это не нравится, воспитан я иначе. По-разному живут и наши семьи, мне неуютно у вас. Как будто в музей попадаю, когда к вам прихожу, или на экзамен какой-то по хорошим манерам. Мне трудно с твоей мамой разговаривать, я никогда не был таким скованным, не в своей тарелке, каким бываю у вас. А когда ты к нам приезжаешь, я вообще начинаю нервничать – для вас тут проблема целая, когда горячую воду отключают, а у нас за холодной ходить приходится. Я думал об этом и раньше, но надеялся переехать в город, может, даже на Север уехать на заработки, думал, буду много работать, устрою нашу жизнь в городе, но теперь, после смерти отца, все изменилось. В город переехать не смогу, во всяком случае еще долгое время, – я старший в семье, должен думать не только о себе, но о матери и сестрах. Да и кто меня здесь ждет – где жить, где работать? Мне на все это твоя мама глаза открыла еще тогда, когда отец был жив. Спасибо ей, умная она женщина и добрая, не хочет, чтобы мы потом страдали и ненавидели друг друга, чтобы разошлись. Так она и сказала. Разве она не права?
Я слушала Ахмеда, пыталась ему что-то возразить, но он был непоколебим в своем решении.
– Я не обижен на твою маму. Она понимает то, что мы сами пока понять не можем, и правильно сказала: «Ты потом все поймешь и страдать будешь, когда не сможешь сделать ее счастливой. Аминка никогда не привыкнет к сельской жизни, к бедности, к проблемам, к тому, что ты будешь жить для родителей и сестер. Это у нее сейчас в голове романтика одна. А потом она в село ехать не захочет, и у тебя в городе никаких перспектив нет. В мединститут она поступила, учиться надо шесть лет и очно. Даже если в селе у тебя проблем нет, здесь тебе сладко не будет. Работать придется и день и ночь; на квартиру пойдете, нуждаться будете – вся ваша любовь пройдет как дым. Разве ты сможешь дать ей все, к чему она привыкла?»
Скажи, что мне делать? Сказать тебе: брось городскую жизнь, оставь учебу, сбегай из дому, поедем в село и поженимся? Я только это и могу тебе предложить.
Я молча плакала, не зная, что ответить Ахмеду. Понимала: он прав. Ахмед молча смотрел на меня, чувствовалось: он и сам очень расстроен. Но, как оказалось, решение он уже принял.
– Прости, Амина, не плачь. Ты очень хорошая, но вместе мы быть не должны, если не хотим испортить друг другу жизнь.
Несколько дней я не могла прийти в себя, плакала. У меня разрывалось сердце. Мама пыталась меня успокоить и поговорить со мной на эту тему, но я срывалась и кричала, вспоминая, что это она убедила Ахмеда расстаться со мной.
Через две недели Ахмед, сдав сессию, собирался уехать в село. Я дождалась его на улице у дома его дяди. Сказала, что согласна на все: бросить учебу, убежать с ним без свадьбы, согласна жить в селе, если нет другого выхода. Сказала, что все будет так, как он хочет, и я научусь всему, что не умею.
Я плакала, Ахмед молча смотрел на меня. Смотрел долго и странно, как будто с трудом решал для себя какой-то вопрос. И вдруг сказал то, что меня убило.
– Прости… Я должен был сразу сказать тебе главную причину. Ты очень хорошая, и обязательно будешь счастливой, Амина. Просто я понял, что не люблю тебя и наши отношения невозможны.
Позже я узнала, что признание в нелюбви он сделал по просьбе моей мамы, чтобы мне было легче отказаться от него.
Я не смогла легко перенести этот удар. Заболела, не могла есть, вырывала даже от воды, температурила. Родители таскали меня по врачам, обследовали, переживали, все вокруг говорили о том, как я похудела и побледнела…
А через два года ко мне посватался сын друга семьи – городской парень из хорошей интеллигентной семьи, образованный, красивый, надежный, обеспеченный. Он по маминым меркам был супервариант, который даст мне все для счастья и сразу. Я согласилась на этот брак, совершенно его не любя. Руку свою я ему отдала, а сердце отдать не смогла и не смогу – каким бы хорошим он ни оказался. Сердце я оставила в горах, там, где живет моя первая и последняя любовь.
Эльмира Ибрагимова
