В четырнадцать лет я окончательно и бесповоротно влюбился в свою одноклассницу Наилю. Мы всегда и везде были вместе, но, как ни странно, не вызывали насмешек одноклассников и друзей. Даже учителя воспринимали наши отношения всерьез и часто жаловались отличнице Наиле на мою плохую учебу и пропуски. Мы часами общались с Наилей и после школы: она жила в соседнем дворе. Ее отец умер рано, мать одна воспитывала Наилю и ее старшего брата Эльдара. Мы заканчивали девятый класс, когда Эльдара забрали в армию. Перед отъездом он сказал мне:
– Моя бы воля, я бы запретил ваши встречи. Но как это сделать? Вы одноклассники и соседи. Знай одно: если ты обидишь Найку, я тебя просто убью.
– Не обижу, Эльдар, – твердо пообещал я. – Сам убью того, кто огорчит ее.
…После школы мы с Наилей поступили на экономический факультет университета. Эльдар после армии остался служить по договору, а когда приехал в отпуск, опять поговорил со мной.
– Я не навязываю тебе свою сестру, но определись уже. Возможно, твои родители против: мы разных национальностей, твой отец – крутой бизнесмен, а мы бедствуем. Если так – ничего страшного, но в таком случае оставь ее в покое. Я не хочу слышать сплетни о своей сестре, она уже не школьница.
В тот же вечер я попросил маму поговорить о нас с отцом. Но разговор окончился ничем. Именно в тот период началась черная полоса в жизни нашей семьи. Тяжело заболела моя старшая сестра Амина, ей диагностировали рак. Родители несколько раз возили ее в Москву, в Институт онкологии, но столичные врачи сказали: случай безнадёжный, и за операцию не взялись. Кто-то из московских друзей посоветовал отвезти Амину в Германию. Там, в одном из онкоцентров, подобные операции по уникальной методике делал врач, спасший уже многих безнадежных больных. Операция была очень дорогой, и отец предложил своему партнеру разделить бизнес. Гаджи Алиевич, партнер отца, собрал все имеющиеся свободные деньги и отдал отцу. Сказал, что делить бизнес не будем. Но и этих денег не хватило. Гаджи Алиевич продал часть общего дела, сам отвез отцу деньги, побыл с ним несколько дней…
Все старания и траты оказались не напрасны – Амина стала выздоравливать. В то время, когда родители были заняты нашей больной сестрой, брат Али ввязался в сомнительное дело и «пролетел» так, что нам пришлось продать все имущество, чтобы покрыть его долги. И опять помог Гаджи Алиевич.
Гаджи Алиевича, партнера, друга отца я знал с раннего детства. Мы называли его дядя Гаджи. Они с отцом дружили с ранней молодости, вместе учились, а после открыли общее дело.
Зачем я так подробно пишу об этом, прежде чем начать свою грустную историю? Может быть, хочу хоть как-то оправдать отца, сломавшего мою жизнь, найти причины, по которым он не мог поступить иначе? А может, оправдать свою слабость?
Отец и дядя Гаджи не только работали вместе, они были как братья. Дружили родители, дружили мы, их дети. Многие родственники подшучивали, что со временем мы породнимся уже по-настоящему. Предполагалось, что женихом и невестой будут мой брат Али и дочь дяди Гаджи Аида...
Прошло два года. Мы с Наилей окончили университет, строили планы на будущее, хотели вначале поработать на Севере. Я опять попросил маму поговорить с отцом о нас с Наилей, но на следующий день отец сам позвал меня и рассказал, что позавчера Гаджи Алиевич пригласил его в ресторан для откровенного разговора. Он недавно узнал от жены: Аида любит меня с детства и потому отказывает всем подряд. Она заявила – выйдет замуж или за меня, или вообще ни за кого. Гаджи Алиевич попросил отца узнать мое мнение на этот счет, ведь мы с Аидой давно дружим. Отец признался, что надеется на мое понимание и очень хочет моего брака с Аидой. Я не верил своим ушам. Разве такое можно требовать или даже просить? Отец напомнил мне о том, что наша семья многим обязана Гаджи. К тому же Аида была завидной невестой – красивая, добрая, милая, богатая. Школу окончила с медалью и в мединституте училась с отличием.
– Но я люблю другую! – в отчаянье выпалил я.
Но он меня не слышал.
– Ты убьешь меня, если не женишься на Аиде, ты меня без ножа зарежешь. Вспомни еще раз, чем мы обязаны Гаджи, и подумай: можно ли обидеть такого человека?
Я помнил и сделал бы для дяди Гаджи все, что угодно, кроме того, что он сейчас от меня хотел. Тем более, я знал, что в семье Наили уже ждали сватов. Со дня на день должен был приехать Эльдар. Как же мне теперь объяснить Наиле и ему, что мы опять должны подождать с обручением? Как я посмотрю ей в глаза?
Несколько дней я не выходил из дому, Наиле сказал, что заболел. В первые три дня моей «болезни» Наиля звонила мне почти каждый час, беспокоилась, скучала. Но потом звонки неожиданно прекратились, и я позвонил ей сам. Я слишком хорошо знал Наилю, чтобы не почувствовать изменения в ее голосе и настроении. Она убеждала меня, что ничего не случилось, просто очень занята – приехал Эльдар, и у них нескончаемый поток гостей.
Через пять дней мы с Наилей встретились. Она была явно чем-то расстроена. Сказала, что устала от гостей Эльдара, от ремонта, который они с мамой с трудом закончили. Вообще была какая-то странная. Молчала, хотя обычно у нее всегда множество вопросов и избыток эмоций. Я думал с чего начать трудный разговор, но Наиля неожиданно сказала:
– Поговорим в другой раз, Мурад, за мной сейчас дядя приедет. Я еду в Кизляр, бабушка болеет. Побуду с ней месяц, не меньше. Приеду – поговорим.
В тот момент с меня как будто груз сняли – я все еще надеялся уговорить отца и был уверен – за месяц решу проблему.
Разговора с отцом не получилось. Теперь он уже не просил, а требовал обручения с Аидой в ближайшее время. В одну из ночей я случайно услышал разговор родителей. Мама плакала, пыталась вступиться за меня, но отец был непреклонен:
– Вместо того чтобы вразумить своего упрямого сына, ты еще и поддерживаешь его! Мы все с кем-то встречаемся до свадьбы. И у меня три года была русская девушка Нина, красавица и умница. Но родители строго сказали – бери свою, указали на тебя, и я женился. И что? Разве мы плохо живем?
В эту ночь я понял: выхода нет. Теперь я ждал Наилю, чтобы предложить уехать вместе на Север, как мы и собирались после свадьбы. Распишемся – и уедем. Конечно, любая девушка хочет красивой свадьбы. Но неужели она не поймет меня и бросит?
Прошел месяц, но Наиля не возвращалась, телефон ее был выключен. Я поехал в Кизляр. Адрес ее бабушки я знал: год назад отвозил к ней Наилю. Сердце выпрыгивало из груди, но меня опять удивила реакция Наили на мой неожиданный приезд: она даже не улыбнулась, сделала рукой знак, чтобы я подождал ее на улице.
– Что с тобой, Наилька? Почему ты такая холодная? Ты обижена на меня? Видит Бог, как я хочу быть с тобой, как стараюсь…
– Подожди, Мурад, выслушай вначале меня. Обиды у меня нет, есть новости, которые прошу понять и простить. Мы так долго были вместе, не будем же расставаться врагами.
– Расставаться? Что за глупости ты говоришь? Никогда я не расстанусь с тобой. Понимаю, ты обиделась на то, что задерживается обручение…
– Не обиделась… Мое обручение не задержится, но оно будет не с тобой, Мурад. Я долго думала над нашими отношениями, и поняла – это у нас не любовь, а детская школьная дружба, не более.
– Ты с ума сошла, Наиля? Что ты такое говоришь? Может, ты и замену мне уже нашла?
– Да, ты правильно догадался. Я ответила согласием на предложение Руслана, ты его знаешь. Мы с ним одной национальности, родственники. Руслан старше меня, прочно стоит на ногах, имеет дом и квартиру, магазин и кафе. И разница в возрасте мне тоже нравится, ровесник-муж – это совсем не то.
Я знал Руслана, троюродного брата Наили по отцу. После развода он настойчиво сватался к Наиле года два назад. Уже много лет Руслан жил и работал в Норильске, имел бизнес и там, и здесь. Но Наиля в свое время рассказывала мне о его ухаживаниях со смехом, как о чем-то совершенно невозможном. И вдруг собралась за него замуж? Может, потому и приехала в Кизляр?
– Он сейчас здесь? – спросил я.
– Да, – ответила она. – Надеюсь, обойдемся без разборок. Зачем? Меня никто не принуждает, я сама так решила. Прости, Мурад, но так бывает: какой-то день меняет всю нашу жизнь.
Я был совершенно растерян и разбит, смог вымолвить только одно:
– Я не верю тебе …
– Зря. Разве я когда-нибудь обманывала тебя?
– Да, когда говорила, что любишь меня…
Не знаю, как я доехал в тот день домой. На следующий день, незаметно забрав из шкафа ключи от дачи, я уехал туда, купив по дороге несколько бутылок водки, хотя никогда не пил по-настоящему. Маме сказал, что лечу в Москву по делам.
Домой вернулся через неделю. Внутри все болело и горело. Я не выходил из своей комнаты, почти ничего не ел. Как ни странно, домашние не приставали с вопросами. Не помню сейчас, как прошли те страшные дни, как я перетерпел эту боль, как и когда согласился на брак с Аидой. Все случилось как во сне …
…Наша с Аидой свадьба была пышной. Счастливые отцы подарили нам роскошное свадебное путешествие. Но медовый месяц так и не стал медовым. Как и дальнейшая наша жизнь. Я хорошо относился к Аиде, но даже намека на любовь в моей душе не было. Она часто плакала, спрашивала – почему у нас все не так, почему она не чувствует себя любимой? Прямых вопросов на эту тему я избегал, говорил общие фразы, что она хорошая и мне с ней повезло.
Прошло еще два года. Мы с Аидой живем богато, наши отцы постарались создать для нас настоящий рай на земле. У нас есть все, о чем можно только мечтать: трехэтажный дом, у каждого по иномарке, у меня – престижная работа с хорошей зарплатой, часть отцовского бизнеса, у Аиды – небольшой медицинский центр, подарок отца. Детей у нас пока нет, но врачи сказали, что это – вопрос времени.
Недавно я случайно встретил подругу Наили Саиду. От нее я узнал, что Наиля так и не вышла замуж за Руслана. Через несколько месяцев после моей свадьбы она отказала жениху и уехала с подругой в Москву. Там они прошли собеседование и стали работать в московском офисе крупной шведской фирмы.
Я узнал, что в те дни, когда я тянул время, не решаясь поговорить с Наилей, с ней встретился мой отец. Не знаю, что и в какой форме он сказал ей, но именно после разговора с моим отцом она уехала к бабушке в Кизляр и дала согласие на брак с Русланом. Наиля решила помочь мне таким образом выполнить волю отца. Она знала, что без причины я ее ни за что не оставлю, и потому придумала всю эту историю с будущим замужеством.
Узнав от Саиды о том, как все было на самом деле, я словно сошел с ума. А вдруг все еще можно изменить? Пусть отец даже откажется от меня, я переживу. Аиду вот только жаль, но ведь и она несчастлива… В тот же день я позвонил Наиле, сказал, что хочу приехать в Москву и серьезно поговорить с ней о наших отношениях.
– Можешь, конечно, приехать. Но о чем нам говорить, Мурад?
– Я люблю тебя, Наиля, всегда любил… Знаю, я виноват. Но ведь и ты с этим Русланом сбила меня с толку.
– Мурад, ты не виноват. Только я. И перед тобой, и перед Русланом, и перед собой я виновата…
– Ты тоже любишь меня. Наиля, я знаю! Не поздно все поменять, нам еще и тридцати нет!
– Ты ошибаешься, Мурад. Я не люблю тебя. О чем нам говорить? Мы одноклассники и друзья – не более. Прости, я на работе, больше говорить не могу.
Не знаю, как в тот вечер смог доехать до дома. Я не видел дороги, глаза закрыла пелена пьяных слез. Несколько часов я просидел в машине у дома. Не зная, как убить скрутившую мне душу боль, я включил радио на всю громкость. Вначале в эфире был только шум, о чем-то отчаянно спорили радиоведущие. Потом пошли песни по заявкам, в основном о любви. И вдруг среди них я услышал песню, словно для меня…
«Рай без любви называется адом.
В нем так горько и безотрадно!»
Да, это правда. Я знаю, что рай становится адом без любви. Так, как я живу сейчас – жить невозможно. Но что я могу изменить, если Наиля
упорно отказывается от возможности счастья и играет свою роль до конца, не желая ломать мою жизнь. Она не подозревает – у меня этой жизни просто нет… Эльмира Ибрагимова.
