Своего единственного сына Амира я воспитывала одна. В возрасте 22 лет, после 4 лет мучений, я разошлась с мужем-наркоманом и, забрав с собой 3-летнего сына, ушла к родителям. После развода я не вышла замуж и жила ради сына.
Напрасно близкие уговаривали меня выйти замуж, я приняла решение и осталась ему верна.
Шли годы… Сын подрастал и радовал меня отличной учебой, занимался спортом. После окончания школы Амир захотел учиться в Москве, в медицинском университете. Уже со второго курса он устроился работать санитаром скорой помощи, успешно совмещая работу с учебой.
Я уже мечтала о его свадьбе. Однажды, как бы невзначай, познакомила его с Камиллой, дочерью одного из наших родственников. Ее отец работал главврачом в одной из больниц, сама девушка училась в медучилище. Особо нравилась мне мать Камиллы, Амина – милая, добрая, скромная, гостеприимная женщина. «Ее дочь, даст Бог, будет такой же», – думала я, помня известную пословицу про яблоко и яблоню…
На мой вопрос, нравится ли ему Камилла, Амир заулыбался:
– А я-то думаю, что ты так ее нахваливаешь! Камилка умница и красавица. Но жениться я пока не собираюсь, у меня другие цели.
Я вернулась к разговору о женитьбе, когда сын учился на последнем курсе.
– Нам пора свататься к Камилле, такие, как она, дома не задерживаются, – начала я разговор.
– При чем тут Камилла? – удивился сын. – Наверное, она хорошая девушка, но я люблю другую. Как оказалось, Амир уже два года живет с русской девушкой Ниной. Она его однокурсница, ровесница, и у нее есть трехлетняя дочь от первого брака. Девочку воспитывает ее бабушка, живущая в Подольске. Признание сына было как обухом по голове.
– Я никогда не позволю тебе на ней жениться! – выпалила я.
– А я никогда не откажусь от нее даже ради тебя, мама! – категорично ответил мне сын.
В тот день я сказала сыну много нелестных слов о его девушке, он пытался защищать ее, но это еще больше разжигало мою ярость. Через день сын уехал, сославшись на работу, которая его ждет. Он учился и работал, а я все полгода до окончания им вуза думала о том, как разлучить его с Ниной…
Амир приехал после выпуска, и мы отметили с родными окончание им университета с красным дипломом. Через месяц он собирался поступать в заочную аспирантуру и работать в Москве. В один из дней я нашла в телефоне сына номер Нины и позвонила ей. Представилась родной тетей Амира, сказала, что она должна немедленно расстаться с ним. Сказала, что мать ее парня, посвятившая Амиру жизнь, в данное время тяжело болеет из-за их отношений, и если с ней что-то случится, Амиру потом и руки никто не подаст.
– Если любишь Амира, откажись от него, – жестко сказала я девушке сына. – И не говори ему о нашем разговоре.
Мой план удался, сын через неделю после отъезда в Москву вернулся и сказал, что передумал учиться, и будет работать здесь, в родном городе. О том, что Амир и Нина расстались, рассказал мне друг и однокурсник Амира Салман. Ребята были неразлучны еще со школы, вместе учились в Москве и вернулись работать на родину.
Однажды на вопрос о Нине Амир ответил коротко: с ней все кончено, не беспокойся, мама. В голосе звучал упрек, а я с ужасом думала: «Не дай бог, он узнает о моем разговоре с девушкой». Позже Салман немного дополнил информацию о Нине: она выходит замуж и уезжает работать на Север.
В один прекрасный день, выбрав подходящий момент, я вновь ненавязчиво предложила сыну Камиллу. Сказала, что больна, боюсь умереть, не увидев внуков.
– Хорошо, пусть это будет Камилла, – спокойно ответил Амир, – мне все равно, на ком жениться …
Через месяц мы сыграли свадьбу. Я жила отдельно от молодых, и во время их визитов ко мне не могла понять – все ли у них хорошо. Особого счастья на лице Амира я не видела, но жили молодые без ссор и конфликтов.
На 20-летие Камиллы отец подарил ей красивую иномарку, и она стала ездить на своей машине в магазины, в гости к подругам. В один из вечеров Камилла поехала за мужем на работу, так как его машина была в ремонте.
Я смотрела телевизор, когда раздался телефонный звонок; незнакомый голос сообщил, что сын с невесткой попали в страшную аварию. Навстречу им по встречной полосе выехал джип с пьяным водителем и врезался в машину. Остальные события того вечера и первой недели я помню плохо – была не в себе. Диагнозы Амира пугали: закрытая черепно-мозговая травма, ушиб головного мозга тяжелой формы с гематомами. Ему отбило легкие, сердце. Сын получил семь переломов костей таза и впал в кому второй степени. Три недели Амир был в коме, но и потом, когда пришел в себя, врачи не обещали ничего определенного.
Трудно передать то, что я переживала в то время. Камилла оклемалась легко и быстро, но стала пропадать, по ее словам, на работе. На самом же деле она просто не хотела сидеть дома, с тяжелобольным мужем, ходила к родителям, к друзьям, сидела с подругами в кафе. На мой вопрос, почему она уделяет мужу так мало внимания, Камилла раздраженно ответила:
– Не считаю своим долгом посвящать жизнь человеку, который, по мнению врачей, больше не встанет. И скажите спасибо, что я не ушла домой сразу же. Но, думаю, уже пора, чего мне ждать? Если Амир и выживет, то он останется овощем – так говорят врачи. Вас они жалеют, а мне сказали всю правду…
В один из дней Камилла собрала свои вещи и ушла. Ее мать, стесняясь смотреть мне в глаза, попросила: «Прости ее, Мадина, ради Бога. Знаю, она должна была остаться с мужем хотя бы временно, пока Амиру станет лучше. Мы с отцом ругали ее, но заставить остаться с мужем не смогли».
Позже я узнала многое о своей невестке. И то, что она, жалуясь подругам на жизнь, желала Амиру скорейшей смерти, и о том, что в течение двух лет Камилла пила противозачаточные таблетки, желая, по ее словам, пока пожить для себя. А еще Камиллу в последнее время несколько раз видели с ее бывшим молодым преподавателем – в кафе и в его машине. Узнала и о том, что Камилла собиралась претендовать на долю в квартире, которую я купила Амиру перед свадьбой, и только ее отец, пригрозив дочери забрать у нее аптеку, заставил отказаться от этого плана.
Я не работала, день и ночь смотрела за сыном; имеющиеся в семье сбережения таяли быстро. Амиру нужны были дорогие лекарства и сиделка, одна я уже не справлялась. Я выставила квартиру сына на продажу и попросила друзей Амира найти сиделку для дневного ухода за больным.
Через несколько дней в дверь постучала красивая голубоглазая девушка, сказала, что пришла по объявлению. Представилась: зовут Ольга, дипломированный врач, приѐзжая, с работой здесь пока не получается, а жить на что-то нужно.
«Сколько же она денег попросит, дипломированный врач все-таки», – подумала я, хотя девушка об оплате даже не спросила.
На следующий день я спросила Салмана: не от него ли пришла к нам Ольга?
– Ольга? – с удивлением переспросил он, но тут же, словно вспомнив что-то, ответил:
– Да, да, от меня! Это хороший врач, работала в центральных городах и на Севере. Можете ей доверять, я ее еще со времен Москвы знаю.
Ольга с первого же дня удивила своим трудолюбием: освободила меня от всех домашних дел, хотя хлопот с тяжелобольным ей было достаточно.
– Мне несложно, – отвечала девушка. Ольга и в самом деле успевала все: убирала квартиру, стирала, готовила, бегала за продуктами. И при этом идеально смотрела за Амиром. Получив результаты последних обследований Амира, девушка отправила их именитому академику в Москву, которого разыскала через своих московских преподавателей. По его рекомендации заказала лекарства в Германии, где жила ее подруга. Ольга освоила технику массажа и делала его Амиру сама.
Прошло еще два месяца. Я отчаивалась: Амир ничего не говорил, не чувствовал, никого не узнавал. Но врачи по своим критериям и исследованиям отмечали положительные сдвиги в его состоянии. Не теряла надежды и Ольга, хотя в процессе занятий с ним сталкивалась с его молчаливым нежеланием, непониманием и даже агрессией.
В один из дней Ольга ушла домой пораньше, сказала, что заболел ребенок. Она ушла, а через полчаса я увидела ее сумочку и забытый телефон. Позвонила на последний номер, с которого был звонок, но телефон был выключен. Позвонила Салману, но и он не знал адреса своей знакомой. Заглянула в сумочку – первый же клочок бумаги оказался квитанцией из химчистки, в ней – адрес и номер телефона Ольги.
Оставив с Амиром соседку, я вызвала такси и поехала по адресу. Остановившись у соседнего супермаркета, купила кучу сладостей, фруктов – хотелось хоть как-то сделать приятное молодой женщине, тем более там больной ребенок. Дверь по указанному адресу мне открыла пожилая женщина лет семидесяти, пригласила войти. Я представилась и спросила об Ольге. Женщина в ответ также представилась Серафимой Ивановной и кивнула на девочку лет пяти, которая сидела за столом и рисовала:
– Вот Оленька. А откуда вы ее знаете? – удивленно спросила она меня.
– Нет, Серафима Ивановна. Мне нужна ваша внучка Ольга, которая помогает мне с тяжелобольным сыном. Лицо Серафимы Ивановны в секунду просто потемнело… Минуту помолчав, она, словно решившись на что-то важное, сказала:
– А, значит, это вы и есть… Сейчас я все поняла. Но вы что-то путаете. Мою внучку зовут не Ольга, а Нина. Ольга – это ее дочь. У моей Нины еще и сын есть, это он у нас заболел. Хотите его увидеть?
Я не успела ничего понять и ответить Серафиме Ивановне, как девочка выбежала в другую комнату и тут же вернулась, держа за руку малыша. Увидев его близко, я не смогла больше ни говорить, ни сдвинуться с места. На меня смотрели черные, как угольки, глаза моего сына…
– Не смогла я ее удержать. Ни тогда, три года назад, когда, уже поступив в аспирантуру, она вдруг все бросила, оставила Москву и уехала в Мурманск. Ни теперь, когда опять разрушив налаженную жизнь, бросилась спасать твоего сына, – слова Серафимы Ивановны били по сердцу тяжелым молотком. – А ведь получала там немалые деньги, квартиру дали. И жених появился, хороший человек, предложение ей сделал, с двумя детьми брал… Вот тут и узнала она, что сынок твой в аварию попал… Разве ж я ее одну отпустила бы?! Пришлось мне, как кочевой цыганке, ехать за внучкой.
– Но говорили, что Нина вышла замуж за однокурсника, с ним уехала из Москвы! – буквально прошептала я.
– Замуж она не вышла, просто попросила однокурсника подыграть ей. Этот Вадим с первого курса был влюблен в нее и тоже поехал работать на Север, потому все и поверили. Причину всего этого вы знаете; ваша сестра не оставила бедной девочке выбора. Кстати, Нина была беременна, Амиру не успела еще сказать, а после звонка тети – не захотела: «У него мама тяжело болеет, из-за меня весь род от Амира отвернется», – так мне объяснила. Такие вот дела. Нина уехала. Мы с Оленькой свою квартиру в Подмосковье сдали и следом; потом мальчишка родился…
Я сидела за столом напротив Серафимы Ивановны, как на скамье подсудимых, сокрушенная, раздавленная и терзала бахрому простенькой льняной скатерти. Вдруг я увидела Нину, она стояла в дверях бледная и растерянная.
Я шагнула ей навстречу, чувствуя, что теряю силы.
– Прости меня, прости, если только сможешь. Я так виновата перед тобой, перед сыном, перед внуком, – я рыдала в полный голос, не боясь напугать детей…
Через несколько дней я забрала Нину с детьми к себе. Серафима Ивановна не захотела жить с нами. Но переехала в наш город, обменяв квартиру в Подольске на здешнюю: не могла она без детей.
Долгих два с половиной года Нина выхаживала Амира; несмотря на мои протесты, и на работу устроилась, брала ночные дежурства в больнице…
Никогда не забуду день, когда сын неожиданно узнал Нину.
– Нина?! – удивленно спросил он в один из обычных дней, словно впервые увидел девушку. – Я так долго тебя искал, спрашивал у всех твой адрес. Как хорошо, что ты нашлась. А это Оля, я ее помню, – сказал Амир и, улыбнувшись, показал на дочь Нины.
– А этого мальчика ты знаешь? – спросила я, подводя к нему пятилетнего сына. Амир долго и внимательно смотрел на мальчика.
– Нет, его я точно не знаю, хотя он и похож на кого-то.
– На тебя он похож, потому что это твой сын, и зовут его тоже Амир, как тебя, – сказала я.
– Странно, почему же я сына совсем не помню? И почему мы не нашли ему другого имени? – немного расстроено спросил Амир.
Прошло несколько лет. Амир полностью восстановился, вернулся к своей профессии, успешно работает. Теперь у них четверо детей. Оля, Амир и две девочки-близняшки, совершенно разные, как день и ночь. Одну из них, смуглянку, назвали в мою честь Мадиной, а голубоглазую русую девочку назвали Светланой в честь покойной матери Нины. Продав две наши квартиры, мы купили дом, в котором есть место для всех, небольшой садик и бассейн.
Нина простила меня, она как родная дочь заботится обо мне и моем здоровье. И все у нас хорошо!
***
Знаю, что чужой опыт никого не учит – меня не научил даже собственный! Наверное, я считала, что имею право вмешиваться в жизнь сына, ведь я в свое время отдала ему свою! Но разве я отказалась от собственной жизни для того, чтобы потом отнять ее у сына?!
Я дорого заплатила за свою ошибку, но цена могла бы быть еще выше. Если бы не любовь…
Эльмира Ибрагимова
