Новость о том, что я собралась замуж за бедного парня не нашей национальности, вызвала бурный протест мамы: по ее мнению, я – умница и красавица – должна была выбирать только среди успешных и богатых. Но в последний момент меня неожиданно поддержал отец:
– Парень с восемнадцати лет работает и учится, – сказал он матери, –значит, не ленивый и всего добьется. И его национальность меня не смущает, главное – мусульманин.
Ильяс был в семье младшим из восьми детей. Жил в малогабаритной трешке с матерью и разведенной сестрой; остальные давно имели свои семьи. После третьего курса он перевелся на заочное отделение и работал с родственниками, занимаясь оптовой торговлей.
Я окончила университет, а Ильясу оставался еще год учебы в политехе, когда родители сыграли нам свадьбу. Мама была расстроена слишком бедным «чемоданом» для невесты, тем, что у парня нет своего жилья, что некуда ставить мебель, дорогую посуду и другое приданое, которое она с такой любовью для меня собирала. Отец решил и эту проблему:
– Деньги на мебель отложим, остальное пока останется в нашем доме.
– Ты веришь, что этот голодранец, на плечах которого мать, разведенная сестра с ребенком, когда-нибудь на квартиру отдельную заработает? – плакала мама. Но отец пресек все дальнейшие разговоры:
– Чтобы больше я подобного о зяте не слышал, теперь он член нашей семьи, наш сын.
…Я даже не представляла себе того, что ожидало меня в новой семье. Свекровь выделила нам девятиметровую комнату, но даже в этой каморке мы не могли уединиться: она обиженно ворчала, что ее сыну теперь нет дела ни до матери, ни до сестры. Золовка на каждом шагу провоцировала скандалы, без разрешения надевала мою одежду и обувь, лазила по шкафам в нашей комнате. Но я терпела и молчала, что тоже не понравилось новым родственницам.
– Что ты все время молчишь, говорят же, в тихом болоте черти водятся, – негодовала свекровь.
По дому всю работу делала только я, вплоть до того, что стирала даже нижнее белье золовки…
Видя все это, Ильяс предложил уйти на квартиру.
– Если уйдете на квартиру, я вас прокляну. Пока нет своего жилья –живите здесь! – сказала, узнав о его планах, свекровь.
Она забирала почти все деньги, заработанные мужем, и распоряжалась ими полностью. Отложить не удавалось ни рубля, хотя Ильяс неплохо зарабатывал.
Через год я родила первенца Гамида, и муж был безмерно счастлив рождению сына. Свекровь недовольно ворчала, видя его радость:
– И тебя я не усатым родила, а таким же крошкой! А теперь не я, жена в твоей жизни главная!
После рождения ребенка наша жизнь стала совсем невыносимой: свекровь и золовку раздражал детский плач. Я падала от усталости и недосыпа, вся домашняя работа, как и раньше, оставалась на мне.
Когда ребенку исполнилось полгода, Вадим, один из друзей Ильяса, позвал его с собой работать на Север. Условия во всех отношениях были суровые, но обещали хорошо платить. Поначалу Ильяс по просьбе моей мамы хотел оставить нас с сыном у них, но свекровь и тут вмешалась: порядочные женщины во время отсутствия мужа живут в его семье, а не у родителей…
Перед отъездом Ильяс сказал матери, что будет присылать деньги на питание и необходимое для всей семьи, но строго предупредил: если будут конфликты, сразу перевезет нас к моим родителям. Понимая, что деньги в таком случае она не получит, свекровь немного притихла.
***
Поначалу тоска просто съедала меня, я жила только от приезда к приезду мужа, но потом научилась чем-то себя занимать: воспитывала сынишку, читала, изучила компьютер, научилась с помощью подруг и Интернета вязать, готовить, печь. Потом родилась дочь Заира…
Так в разлуке и редких встречах с мужем прошли три года. За это время Ильяс заработал приличную сумму, купил трехкомнатную квартиру, а на капитальный ремонт занял деньги у друга.
– Не торопился бы с ремонтом, – говорила я мужу, когда перевез нас в новую квартиру, – главное, чтобы ты вернулся домой.
– Меня назначили начальником большого участка, и я не хочу подводить руководство треста. Хочу заработать побольше, пока есть возможность, а потом дома открыть свое дело. Пусть дети немного окрепнут, я заберу вас к себе, жилье мне уже обещали.
И опять потекли дни и месяцы ожидания, редких встреч. Я с детьми жила в благоустроенной квартире, мы были обеспечены, хорошо одеты. Каждое лето Ильяс забирал нас в Сочи на отдых, три-четыре раза в год, как и обещал, прилетал домой в короткий отпуск.
Когда Гамиду исполнилось пять, а дочери три года, я всерьез задумалась о переезде к мужу, но Ильяс опять попросил повременить. А тут еще выяснилось, что я беременна. Решив сделать аборт, я позвонила мужу, но он сказал, как отрезал: «Даже не думай!»
Беременность протекала тяжело, если бы не помощь моей мамы, не знаю, как справилась бы. Свекровь приходила редко, да и то, чтобы излить свою обиду на неблагодарного сына, хотя Ильяс ежемесячно отправлял ей деньги.
Понимая, что теперь к мужу поехать не получится, стала просить его вернуться, но он просил еще немного подождать…
Родился Рустамчик, и Ильяс, прилетев через два дня после рождения сына, красиво встретил из роддома, подарил мне по этому случаю кольцо с большим бриллиантом. Пробыл с нами целый месяц, а потом мы с детьми опять остались одни. Я надеялась через некоторое время все-таки воссоединиться с мужем, но в годик у сына обнаружили заболевание бронхов, и врач вынесла неутешительный приговор: «Север вам противопоказан».
Мама предлагала оставить младшего сына у них и уехать со старшими детьми к мужу, но мне хотелось, чтобы мы были все вместе…
***
В последнее время мне стало казаться, что муж изменился: стал грустным и задумчивым, не звал нас к себе. Не было той легкости и радости в общении, как раньше, теперь он и звонил и выходил на видеосвязь реже.
Пошел в школу наш старший сын Гамид, дочь в пять лет стала заниматься гимнастикой, много времени отнимал и младший. Мы отправляли папе фотографии и видео, писали, звонили. Он отвечал, но все равно не отпускало ощущение: с ним что-то происходит…
Приближался юбилейный день рождения Ильяса. Мы, разумеется, ждали его дома, но в последний момент его не отпустили с работы. И тогда я решила сделать ему сюрприз: оставив детей маме, слетать на несколько дней на Север. Адрес узнала у Жанны, жены Вадима.
Не достав билета на прямой рейс, я летела в Ноябрьск с пересадками более восьми часов. Позвонив в дверь нужной мне квартиры, я не особо надеялась, что откроют: Ильяс в это время должен быть на работе. Но…в тот момент, когда я уже собралась уходить, щелкнул замок, и дверь распахнулась. На пороге стояла девушка с маленьким ребенком на руках, на вид ей было не больше восемнадцати.
– Ильяс здесь живет? – спросила я у девушки.
– Нет, – несколько смутившись, ответила она. – Но можно позвонить ему вечером, и он зайдет. Вы, наверное, его сестра, которая в Тюмени живет? Меня зовут Наташа, – и она, приветливо улыбнувшись, протянула мне руку. – А это Тимур, познакомьтесь с племянником. Правда, он очень похож на Ильяса?
Я буквально застыла в прихожей. А Наташа хлопотала вокруг меня: взяла из моих рук неподъемные сумки, проворно стянула с меня куртку, завела в комнату…
Я огляделась, знакомых вещей не увидела, в комнате вообще не было ничего мужского. Но вдруг взгляд упал на фотографию в рамке, которая стояла на журнальном столике. Это была фотография Ильяса…
Память услужливо подсказала день, когда Ильяс попросил меня о фиктивном разводе, сказав, что для прописки в Тюмени нужно оформить фиктивный брак. Я пыталась вспомнить, что он еще говорил, но так и не смогла… Наташа словно не замечала моего состояния: что-то предлагала, рассказывала, и когда она в очередной раз вышла из комнаты, я поняла: если останусь здесь еще хоть минуту – я задохнусь…
Я стремительно выскочила из квартиры, в одном платье и тапочках. Долго бежала, боясь оглянуться, бежала, пока хватило сил…
***
– Как же вы нас напугали! Вас на окраине города мальчишки нашли, они и вызвали скорую помощь, – трещала словоохотливая медсестра. – Еле откачали! Но двустороннее воспаление легких вы заработали! Слава Богу, родственники нашли вас сами. Муженек вон второй день в коридоре сидит; может, позвать?
– Нет, пожалуйста, нет! – почти крикнула я...
Шли дни, но боль не утихала. Каждый день то врач, то медсестры уже осторожно говорили мне о муже, о том, что он все время проводит в больнице, достает лекарства. Пожилая нянечка укоризненно качала головой: «Зря ты так, девонька! Хоть поговори…Не по-людски как-то»…
– К тебе молодая женщина пришла, просит разрешения на пять минут зайти, – заглянула в палату медсестра. Я закрыла глаза и отвернулась к стене: знала, кроме Наташи, здесь у меня нет знакомых молодых женщин.
– Понимаю, вам неприятно меня видеть, но я должна вам все объяснить… Мне легче в письме… Прошу вас, прочитайте, а я сейчас уйду
Письмо Наташи я прочитала на следующий день, хотя был порыв выбросить. Она писала о том, что их единственная ночь с Ильясом была случайной. Она, детдомовская девушка, которой недавно исполнилось восемнадцать, влюбилась в него без памяти и сделала все, чтобы однажды он зашел в ее комнату и остался на ночь. Утром он честно сказал Наташе, что сожалеет о случившемся, что женат и очень любит свою жену. Через месяц Наташа узнала, что беременна…Вопрос о женитьбе не стоял, но Ильяс был готов помогать материально. Наташа, чувствуя свою вину, просила только об одном: временно зарегистрировать их брак. Видимо, тогда и попросил меня Ильяс о разводе. Помог он девушке и с жильем – оставил ей маленькую двушку и вернулся в общежитие…
Я пролежала в больнице месяц, воспаление легких осложнилось депрессией – организм никак не боролся с болезнью. Мне говорили, что Ильяс приходит каждый день и даже заходит в палату, когда я сплю...
Во сне все и решилось…
Вижу Ильяса, он подошел ко мне, положил руки на плечи и едва прошептал: прости... Обида и боль даже во сне были так сильны, так жгучи! Я сняла его руки со своих плеч и, не говоря ни слова, отошла… Ильяс стоит над пропастью и раскачивается из стороны в сторону, одно неверное движение, и он сорвется… Я рванулась вперед, закричала: «Не надо, не уходи!»…
Опубликовано: Женщина Дагестана, № 9-10, 2016 г.
