Не оправдываюсь. Я виновата сама. Слишком любила, слишком верила. И случилось то, что случилось. То, что не раз случалось со многими девчонками и до меня. И так же горько и печально заканчивалось. Но чужой опыт, к сожалению, никого не учит.
Была любовь, огромная и взаимная, как мне казалось. А потом, как гром среди ясного неба, Сабир сказал мне о своем решении не встречаться больше со мной. Что родители засватали ему девушку и потому он жениться на мне не сможет. Сказал, что настолько уважает своих родителей, что никогда и ни при каких обстоятельствах против их воли не пойдет. И даже не будет огорчать их своими сомнениями. Родители нашли для него девушку, и он сразу же согласился. Сабир просил меня понять и простить. Я честно пыталась это сделать, но в душе была только боль. Он с трудом выдавил из себя это признание, а потом еще долго стоял возле меня, молча, никак не мог уйти. Может быть, ждал моих упреков или бурной истерики, или угроз, что покончу с собой – ведь многие пытаются удержать своих любимых именно так. Но я словно онемела и застыла. Не плакала и не умоляла его остаться со мной, не хваталась за полы его плаща, а потом не бежала за его машиной. Не упрекала и не обвиняла.
Да и что я могла ему сказать? Банальные слова о том, что я его любила, как безумная, и готова была весь мир положить к его ногам, а не только уступить его воле? Что верила ему, как богу? Что до него была невинной «дикаркой», которую он подло обманул, воспользовавшись моей наивностью? Но ведь он все это и без меня знал: и то, что был у меня первым мужчиной, и то, что я вообще до него ни с кем не встречалась. И то, что безумно его любила и верила, как самой себе.
Но разве это может остановить того, кто решил уйти? Все очень просто – люди должны быть вместе, если любят друг друга. И никакая жертва, даже женитьба, если бы она случилась только по долгу, а не по любви, – мне не была нужна.
Сабир в тот вечер не сказал, что разлюбил меня, не сказал и о том, что теперь в его сердце другая. Просто объяснил все волей родителей.
Мне хотелось кричать от боли и обиды, спросить его – почему же он раньше не подумал об этой ситуации, почему меня не предупредил. Ведь хорошо знал, насколько наши отношения серьезны для меня. Да и сам как-то рассказывал с одобрением о том, что его друг Ахмед, например, открыто сказал своей девушке в самом начале их отношений: жениться на тебе не смогу, хотя ты мне и нравишься. Этот вопрос я самостоятельно не решаю, так что не хочу быть обманщиком и подлецом. Могу предложить тебе только такие отношения – серьезные, постоянные, но внебрачные. Подумай и реши все сама. И она решила встречаться с ним, не претендуя на место его законной жены.
– Ты считаешь, он прав? – спросила я тогда, удивленная такой невозможной, как мне казалось, ситуацией. Наивная, я всегда думала, что если двое любят друг друга, ничто не может помешать им быть вместе.
– Не знаю, но так, во всяком случае, честно, – уклончиво ответил мне мой любимый, и я, конечно, подумала, что наши отношения совсем не похожи на ситуацию с Ахмедом. Иначе ведь и он бы мне так же честно сказал, дал возможность выбора, думала я. Конечно, я бы не согласилась на такие отношения, знай, что женой его станет другая.
Я, хорошо знавшая Ахмеда, стала думать, что Ахмед поступил со своей девушкой, может, и не совсем правильно, но, во всяком случае, честно. Он был очень привязан к Н., даже по-своему любил ее, ревновал, но вот проблему с женитьбой за него решили родители, а он и не попытался бороться за свое счастье…
До меня у Сабира были другие девушки – более современные и раскованные. Они ходили с ним в бары и на дискотеки, а потом спокойно проводили время с ним в его квартире. Он никогда не говорил о них плохо. Одна из них сама его оставила, вышла замуж, и он долгое время не мог ее забыть. Другую оставил он, сказал, что характерами не сошлись. А его друг просветил меня, сказав, что была она слишком навязчивой, доставала его звонками, устраивала ему сцены ревности.
В первый раз, когда Сабир пригласил меня к себе на квартиру послушать музыку, отдохнуть, я даже оскорбилась. Сказала, что это неприлично – ходить в гости к парню, который живет один. А он посмотрел на меня, как на пришелицу с Марса, удивился. Спросил: «Ты действительно так думаешь?»
Так в тот вечер мы к нему и не пошли. Посидели в кафе, погуляли по городу. Потом еще недели две общались так же и ночи напролет болтали по телефону. А в один из дней Сабир все же уговорил меня зайти к нему, сказал, что со мной хочет познакомиться его мама. Она встретила меня очень радушно, но я сразу поняла, что она не знала о моем приходе. Сказала об этом Сабиру, он отшутился: «А какая тебе разница? Ты же видишь, она рада была с тобой познакомиться». Мама Сабира мне понравилась – милая, доброжелательная, современная. Она пообщалась с нами, угостила нас выпечкой и чаем и ушла к себе.
Жили родители Сабира в соседнем доме. Я спросила, почему он не живет с родителями, ведь он был, по его словам, в очень хороших отношениях и с матерью, и с отцом.
– Так оно и есть, ты не ошиблась, – ответил Сабир, – но в свои двадцать четыре года я имею право жить отдельно. – Не беспокойся, они тоже никак этого моего права признать не хотели. А я условие поставил, что уйду на квартиру, если они не разрешат мне жить по соседству, но отдельно. И тогда им некого будет вселять в эту квартиру, даже когда я женюсь. Вот они и сдались.
Не знаю, что я вообразила после этой встречи. Мне тогда показалось, что он знакомит меня с матерью как свою невесту. Сабир сказал, что я ей понравилась. И подчеркнул, что прежних его подруг мама почему-то не жаловала.
– Моя мама такая же, как и все. Судит по виду, по манерам, разговору. А это ведь не всегда соответствует. Вот, например, Лиана казалась маме вульгарной и распущенной только потому, что та слишком ярко красилась, нигде не училась. Мама ее невзлюбила, хотя в мои дела никогда не вмешивалась. А ты, Дианка, ей сразу понравилась. «Не обижай эту девочку, Сабир», – вот что она сказала. Я обещал любить и обожать тебя без всяких там ссор и обид, – видимо, шутил со мной Сабир, а я, глупая, принимала все за самую чистую монету.
Мы встречались, и у нас, как он сам говорил, были «пионерские отношения». Он не раз намекал мне на то, что ему все трудней сдерживаться, когда он со мной наедине. Я решила эту проблему по-своему, сказала ему, что мы не будем больше ходить к нему на квартиру, потому что после этого мы всегда ссорились. Он обижался на то, что я не хотела переступить черту, которая для меня всегда была запретной. Я была воспитана на железном правиле: до свадьбы девушка должна оставаться девушкой. Иначе ее ничто не оправдает: ни безумная любовь, ни даже насилие в случае, если все случилось без ее воли. А однажды Сабир мне сказал, что его друзья обхохотались бы, узнав, что он встречается восемь месяцев с девчонкой, и никаких близких отношений у него с ней нет. Сработало и то, что я была знакома с девушками его друзей, некоторые из них действительно жили со своими парнями. Одна из пар уже поженилась по «залету», другая готовилась к свадьбе. У этих девчонок, уверенных в своих ребятах, не было ни страха, ни сомнений. И я решилась.
После той нашей первой близости он не изменился ко мне, не охладел, как я, не раз видевшая в фильмах и романах именно такой исход, боялась. Сабир относился ко мне с такой же нежностью и любовью. Мы встречались с ним почти каждый день, и я всегда чувствовала его любовь и внимание. Постепенно я перестала ощущать свою вину за то, что всегда считала грехом – за наши добрачные отношения. Никто из моих родителей не знал о том, что со мной произошло и как я теперь живу. Отец вообще не знал о существовании в моей жизни Сабира, а мама знала с моих слов одно: я встречаюсь с парнем из очень хорошей семьи и давно. Знала одно, самое важное для себя: отношения у нас с ним серьезные. Вначале она старалась меня предостеречь, предупредить о том, что между парнем и девушкой всякое может случиться, а потом за все отвечать и страдать приходится девушке. Но такие разговоры она вела в самом начале наших с Сабиром отношений, потом, видимо, слишком уж хорошо обо мне подумала и махнула рукой: «У тебя своя голова на плечах есть, и ты глупости не сделаешь. Я за Айшатку нашу больше беспокоюсь, а за тебя, Диана, нет».
Айшатка – моя младшая сестренка, девятиклассница, хохотушка и обаяшка, она всегда была очень активной – в самодеятельности участвовала, во всевозможных конкурсах и тусовках, на концерты и дискотеки ходила с классом и друзьями. Мама, конечно, была очень недовольна ее поведением. Хотя у бедной Айшатки даже мальчика никогда не было, только друзья, многих из которых она называла «это мой подружка». Я же для родителей была святой и непогрешимой, меня, скромную и серьезную, всегда приводили сестрам в пример.
Меня мучила совесть, но я не могла открыть своей матери тайну своих отношений. Никак не решалась спросить и у своего парня: «Что же дальше?» Мама уже нетерпеливо спрашивала, не собирается ли он к нам своих родителей присылать. Просила намекнуть ему, если он сам не догадывается, просила сказать, что к нам в дом стали приходить сваты. Но я не могла, хотя все это было чистой правдой. Сваты в наш дом действительно зачастили и уже интересовались не только мной, но и Айшаткой.
– Ты сестрам дорогу не закрывай, тебе уже давно пора определиться. Не хотите прямо сейчас свадьбу играть, пусть его родители хотя бы засватают тебя за него пока, – говорила мне мама.
Бедная моя мама, видимо, даже не представляла себе, как этого жду я сама, она просто не могла понять, как же можно не определиться, встречаясь с парнем больше года.
Я же думала и рассуждала примерно так: он со мной, не бросил меня даже после того, что произошло между нами, познакомил с мамой, ежедневно приезжает и звонит, а значит, у меня нет оснований для беспокойства. Но прямо спросить о его намерениях и времени, когда он сделает мне официальное предложение, я не могла.
А потом прогремел тот “гром”. Все между нами было безоблачно, спокойно. Накануне вечером я была у него, мы слушали с ним новые диски, танцевали вдвоем, провели с ним почти весь день и вечер, а потом он проводил меня домой и пошел к своим родителям. Обещал позвонить попозже. Не позвонил. А уже на следующий день пришел и, стараясь не смотреть мне в глаза, сказал обо всем. Сказал, что обманывать меня не хочет, что этим летом у него будет свадьба, а меня и время, проведенное со мной, он никогда не забудет.
Мы долго молчали. Я никак не могла выйти из оцепенения, не могла ни говорить, ни просто повернуться и уйти.
Мы расстались спокойно. Чувствовалось – он благодарен мне за то, что все обошлось без слез и истерик. А через месяц я узнала, что беременна. Узнала об этом и мама и в панике сразу же бросилась к отцу. Отец подошел ко мне и молча, ничего не говоря, плюнул мне прямо в лицо. Это было так унизительно!
Мама, плача, умоляла его призвать к ответу подлеца, заставить его жениться, но отец презрительно ответил:
– Передо мной в ответе только моя дочь, а тот парень ни в чем не виноват.
А потом открыл дверь и выгнал меня вон, хотя в тот поздний вечер на дворе был холодный ветер с дождем.
Я еле добралась до бабушки, которая жила не в Махачкале, а на окраине Каспийска. Она меня приняла, по головке, конечно, не погладила, строго и с обидой спросила:
– Что же ты наделала, несчастная девчонка?
Но больше не приставала, не сыпала мне соль на рану.
Родители требовали от бабушки выгнать меня на все четыре стороны. Но она сказала как отрезала:
– Она мне не чужая, а значит, и в трудную минуту я должна быть с ней. В ее беде и наша вина есть, я от нее не откажусь.
Мне очень трудно. Недавно с большим трудом устроилась на работу – ведь у меня срок уже четыре месяца. Буду рожать, хотя хорошо представляю себе, какие трудности ждут меня впереди. Но наказывать за свою ошибку маленькое беспомощное существо, жизнь которого сейчас в моих руках, я не могу!
Не виню Сабира. Мы ведь ни разу с ним о женитьбе так и не поговорили. Я, глупая, думала, что это само собой разумеется. Вот и ошиблась, а значит, никто не виноват.
Случайно от подруги узнала, что Сабир ищет меня. Оказывается, он звонил, и мама сказала ему, что отец выгнал меня из дому. Мама сказала ему и о моей беременности. Сказал ей, что ему просто необходимо меня увидеть. А я вот думаю – зачем? Жалеет и чувствует свою вину? Или... он понял что-то важное для себя и для меня...
Я не хочу ни на что надеяться, да и в любом случае еще не знаю, как все теперь будет, если даже он вернется ко мне. Но может быть...
Эльмира Ибрагимова
