пятница, 29 марта 2024
6+

Эльмира Ибрагимова. ОТПУСКАЮ ЛЮБЯ

Мы с Тимуром выросли в одном доме, в пятиэтажке, где большинство семей жили со времени ее заселения. Наши родители, как и многие из жильцов старшего поколения, были в свое время одноклассниками и знали друг друга с детства.

 Пятиэтажка была чем-то вроде «городка» из песни Анжелики Варум: «где без спроса ходят в гости, где нет зависти и злости, дни рождения встречают и навеки провожают всем двором».

Когда мне исполнилось тринадцать лет, мы переехали из «городка» в новый дом, но я и сейчас помню дни рождения сверстников-соседей. На них собирались все дворовые дети, независимо от того, было ли это шикарное застолье с тортом и свечками или был просто скромный ужин, украшенный какими-нибудь кексами с лимонадом.

 Помню я и печальные дни «городка», в которые все соседи сплачивались еще теснее. Так, всем миром мы провожали в последний путь  одинокую старушку Ксению Антоновну. Хоронили ее всем двором, с венками и поминками. Ее беспутный единственный сын двадцать лет назад уехал в Москву и с тех пор не звонил матери. Она безрезультатно искала его, а потом смирилась, молилась лишь о том, чтобы с ним все было хорошо. Соседи помогали старушке всегда и во всем: мужчины сообща делали ей ремонт в квартире, чинили любые поломки, возили на своих машинах к врачу. Женщины носили еду, сладости, покупали одежду. Мы с девчонками помогали старушке по дому, а наши мальчики бегали в магазины, аптеку…

Вся наша семья – мама, так долго готовившаяся к новоселью, сестра и два моих брата – летали от счастья по четырехкомнатной квартире, не скрывая своей радости. Даже отец, обычно сдержанный и немногословный, с удовольствием благоустраивал наше новое жилье. А я грустила: там, в «городке», осталась моя первая любовь, а вместе с ней и моя душа – Тимур. Мама рассказывала, что они с матерью Тимура дружили, и та частенько подсаживала сына в мою коляску, и они отправлялись в парк на прогулку. Мама и тетя Наида часто вспоминали случаи из нашей младенческой жизни: о том, как мы отнимали друг у друга соски и бутылочки, или, начиная ходить, валили друг друга с ног, а потом дружно ревели.

Мамы отдали нас с Тимуром в одни ясельки, потом в детский сад и школу. Я и Тимур были неразлучны, и нас не напрягали традиционные дразнилки типа «жених и невеста».

После нашего переезда Тимур стал каждый день приходить в наш новый двор. Мои родители встречали его как родного, не возражали против наших встреч, но однажды я случайно услышала, как отец делился с мамой своими опасениями:

– Они молодые еще, совсем глупые. Может, не надо поощрять их привязанность?

Но мама ответила, что между «детьми» ничего плохого произойти не может, а если эта детская влюбленность перерастет во что-то серьезное, она будет только рада.

Мы с Тимуром виделись каждый день, и, не успев расстаться, тут же связывались по телефону, чтобы до утра быть на связи.

 После окончания школы Тимура призвали в армию, и я терпеливо ждала два долгих года, зачеркивая фломастером дни на настенном календаре…

Конечно, мы переписывались, рассказывали друг другу свои новости и считали дни. В одном из писем Тимур спросил, отдам ли я ему руку и сердце? На что я в шутку ответила: сердце уже с пеленок принадлежит ему, а вот насчет руки нужно поговорить с родителями. Он мне тогда ответил, что не дождется дня своего возвращения, чтобы прислать к нам родителей.

Последние два месяца службы Тимур писал редко и мало. Объяснил, что их подразделение переводят в другое место и чтобы писем я пока не ждала. Но его младшая сестренка Лейла сказала, что получила письмо от брата, и через неделю он будет дома. И добавила, что Тимур просил не говорить мне о его приезде.

Естественно, я решила, что неожиданный приезд любимого задуман им как сюрприз для меня, и тоже решила его удивить и порадовать. Сшила красивое платье, посетила салон красоты, модно постриглась.

И вот настал день, когда мы все отправились на вокзал встречать фирменный поезд «Дагестан». Мы с мамой Тимура придумали, что семья будет встречать его у вагона, а потом неожиданно появлюсь  я.

В моей семье тоже готовились к приезду будущего зятя и собирались уже назавтра пригласить его к нам в гости. Мама с сестрой пекли и готовили, доводили квартиру до блеска.

Послышался гудок поезда, в моем сердце все ликовало и пело от радости, и те сто-двести метров от начала вокзала, когда поезд, сбавляя ход, идет к остановке, мне показались бесконечными.

Я стояла в сторонке и искала в каждом выходившем из одиннадцатого вагона любимое лицо. И, наконец, увидела: Тимка вышел из вагона, крепко обнял родителей, брата, сестер. Я не удержалась и побежала к вагону. Как раз в это время Тимур обернулся назад – за его спиной стояла девушка, и я услышала:

– Это Инна, моя невеста, можно сказать, жена.

Увидев буквально шоковую реакцию родителей, Тимур попросил:

– Давайте поговорим дома. Если не примете – уедем, но это вопрос решенный.

Я стояла, наверное, вытаращив глаза, и не могла сдвинуться с места.

Тут его взгляд упал на меня; Тимур покраснел, замешкался:

– Камилка, ты тоже здесь? – ничего умнее этого вопроса, видно, придумать не смог.

Инна с интересом посмотрела на меня и опустила глаза. Я поняла, что она знает все о наших отношениях и сейчас ждет моей реакции, поэтому взяла себя в руки, повернулась и ушла…

Не знаю, как оказалась в тот день в нашем «городке», во дворе своего детства, где я долгие годы была счастливой, радостной, любимой. Воспоминания захлестнули меня с такой силой, что стало невыносимо больно. Вот в компании мальчишек, среди которых был и Тимур, мы полезли в соседский дом за черешнями и, увлекшись, не заметили: хозяин стоит под деревом и улыбаясь, предупреждает: «Не упадите, грабители, я принес вам лестницу». А вот свадьба соседей: жениху из нашего дома привезли из села невесту, всю увешанную платками. Тимур посмотрел на нее и поморщился: «Мне не нравится. У тебя будет красивая фата». Ему было тогда двенадцать с половиной…

Мои родители поняли мою боль, не приставали с расспросами и нотациями. Однажды я нечаянно подслушала разговор бабушки и мамы:

– Камилла похудела, осунулась, переживает. Может, между ними, не дай Бог, что-то было?

Но мама прервала ее:

– Оставьте девочку в покое, не надо ее ни о чем спрашивать. То, что переживает так сильно, можно понять: у нее сердце разбито, с этой болью трудно справиться. Все пройдет, нужно только время…

Свадьбу Тимура и Инны решили не откладывать – она ждала ребенка. Мои родители долго думали, как теперь продолжать отношения. Но я попросила их пойти на свадьбу, сказала маме: никто не умер, никто никого не соблазнил и не обесчестил, так что вроде и сердиться на Тимура им не за что. «Он меня разлюбил – такое в жизни бывает. Многие через это проходят и не умирают. Не умру и я», – сказала я маме.

Тимур несколько раз пытался со мной поговорить, объяснить мне все, но ему это не удавалось. Мне говорили, что он очень переживает и даже сказал другу, что не может быть счастливым, видя, как сильно я страдаю. Сказал, что действительно любит меня искренне и сильно, но, как понял гораздо позже, это совсем другое, скорее, сильная привязанность, любовь брата, друга. Он осознал это, когда встретил Инну, когда не смог, несмотря ни на что, ни на данные мне обещания, ни на недовольство отца и матери, осуждение родных и близких, оставить девушку. Они познакомились на армейской дискотеке (отец Инны служил офицером в их части), стали встречаться, ничего не загадывая, ничего друг другу не обещая. Тимур рассказывал Инне обо мне, показывал фотографии. Она была замужем, но не сложилось, и они развелись. Инна была тихой и нежной, а еще в ней была какая-то детская незащищенность. Тимур неожиданно для себя полюбил молодую женщину. Глядя на нее, ему хотелось защитить ее от всего плохого, рассеять грусть и печаль в ее синих глазах. Они встречались и однажды стали близки. И уже потом, узнав, что Инна ждет от него ребенка, Тимур окончательно утвердился в своем решении, хотя она не предъявляла никаких претензий и ничего не требовала. Она лишь захотела родить от любимого человека, даже не знала, что Тимур и не собирается ее оставлять.

Мама Инны и она сама просили Тимура подумать и не решать этот вопрос без разрешения родителей. Уговаривали оставить Инну дома, а приехать за ней после родительского согласия. Но Тимур знал, что никогда его родители не согласятся на этот брак, и решил увезти Инну с собой.

Обо всем этом он рассказал мне за неделю до свадьбы, когда, наконец, уговорил меня выслушать его…

Родители ушли на свадьбу Тимура. Там был весь наш «городок», вся наша пятиэтажка, хотя в настоящее время многие уже разъехались и жили в разных районах города. Мне рассказали потом, что, увидев моих родителей, мама Тимура долго плакала, обнимала мою маму, пыталась объясниться, просила прощения. Хотя при чём здесь она? И вообще, были ли в этой истории виноватые?

Я осталась дома, но не находила себе места, слонялась, как неприкаянная, из комнаты в комнату. И вдруг неожиданно для себя решила: я пойду на эту свадьбу! Ведь никто не виноват в том, что не судьба, в том, что нет любви в его сердце. За что мне на него сердиться?

 Во мне боролись два совершенно разных человека: один просил не омрачать такой день любимому человеку, другой хотел, чтобы он все равно чувствовал себя виноватым…

Надела я свое лучшее платье, купила роскошный букет белых роз и пошла на свадьбу, где меня, конечно же, никто не ожидал увидеть.

Свадьба была в самом разгаре. Все вокруг танцевали, веселились, и никому не было дела до опоздавшей на свадьбу гостьи. Только моя мама, заметив меня у входа, напряглась и даже привстала, собираясь ко мне подойти. Видимо, она испугалась за меня. Но я улыбнулась ей и кивнула, дав понять, что все нормально. А потом я подошла к столу новобрачных. Тимур поднялся мне навстречу, вышел из-за стола, обнял, поцеловал в щеку… Возле него, опустив глаза, стояла Инна, наверное, размышляя, как ей поступить. И тогда я сама подошла к ней, обняла и поцеловала, вручила букет роз.

Не знаю, что произошло, но мне вдруг стало легко, той жгучей обиды и нестерпимой боли уже не было.

Тимур только и сказал мне: «Спасибо тебе... Я всегда знал, что ты для меня очень родной человек, что сможешь понять и простить. Я только одного хочу – чтобы и ты была счастливой»…

 У Тимура родилась девочка, и он назвал ее моим именем.

Я пока одна… А жизнь продолжается, и, конечно, со временем я смогу забыть свою первую любовь, страдания и горечь разлуки. А еще я горжусь собой, что, преодолев гордость и обиду, смогла понять любимого…

Ведь любовь – это когда «я люблю тебя, это значит – я желаю тебе добра»…

 

Журнал "Женщина Дагестана", № 1, 2017

 

Фото: 

Новый номер