Некогда нашумевшая история оставила неприятный осадок у дагестанцев, впервые услышавших о серьезных нарушениях в интернате для умственно отсталых детей. Щемило сердце от снятых на телефон кадров, на которых были дети, находившиеся в антисанитарных условиях, сидевшие на корточках босиком на кафельном полу. История вызвала громкий резонанс, дело дошло до центрального телевидения. Общероссийский народный фронт взял на контроль ситуацию в интернате.
Кажется, в их глазах отражается целый мир. Но он свой, особенный, заштрихованный прозрачными, чувствительными до рези в глазах полутонами. Непохожие на других, они живут, пытаясь доказать себе, что они такие же, как все, что их жизнь в закрытом интернате ничем не отличается от жизни остальных сверстников. Они выражают свои фантазии на бумаге и почти все рисуют сердце, внутри которого боль, а еще – надежда на то, что рядом бьется такое же, откликающееся на их страдания…
В кабинете директора интерната для умственно отсталых детей Умы Качаловой в глаза бросается обилие детских рисунков. Они разные – фиолетовая черепаха, раскрашенный конь и алое сердце.
– Они все рисуют сердце, – говорит Ума Абакаровна, – а еще признаются в любви ко всем, кто их окружает: воспитателям, нянечкам. А вот и наш Шихали.
Подросток с веселыми глазами несказанно обрадовался, увидев в субботний день «своего директора». И сразу вопрос: Ума Абакаровна, а что, сегодня гостей ждем или пожарников? – проявляя поразительную осведомленность, спрашивает он.
– Ну, с чего ты взял? – мягко отвечает директор. – Я просто соскучилась, пришла посмотреть, как вы тут.
– Правда? – спрашивает мальчишка, а в глазах такое счастье… Он так и ходил за нами, пока мы осматривали все отделения интерната. Здесь все иначе, чем два года назад, – думала я, замечая хорошую плитку под ногами, любуясь сверкающими чистотой санузлами, раковинами, подписанными так, чтобы каждый ребенок знал, где находится его зубная щетка.
«Цокольные детки»
– Да, да, я понимаю, о чем ты хочешь спросить. Я и сама, когда увидела в интернете «запертых» в цокольном помещении детей, заплакала, так тяжело было их видеть – беспомощных, запущенных, несчастных. И когда мне предложили возглавить «Заботу», засомневалась, – рассказывает Ума Абакаровна. – У меня была интересная работа в одном из подразделений социальной сферы, определен алгоритм будущего. Помню, я не спала до утра, взвешивая все за и против. Да и родня отговаривала, мол, не стоит брать на себя такую ответственность. Но все сомнения отошли на второй план, когда я приехала сюда и увидела детей, каждый из которых протягивал мне руки. И тогда я решила, что должна стать для них опорой, просто мамой. И первое, что сделала, – подняла «цокольных деток» на второй этаж. Их долго отмывали, проводили в порядок, создавали условия для их пребывания. Я уверена, что только любовь и забота способны сотворить чудо.
Со многими сотрудниками директору пришлось расстаться, пополнив коллектив людьми, для которых не существует своих и чужих детей.
– Понимаешь, – говорит Ума, – здесь своя специфика работы. И равнодушие сродни преступлению. Ты видишь, как нас встречают дети, как тянут к тебе руки, заглядывают в глаза, стараются рассказать, о чем думают, интересуются твоим здоровьем.
Сама руководитель центра общается с детьми как с обычными. И даже если делает замечания, то ровным тоном, увещевая, не обижая.
– Всего в центре четыре отделения: психолого-педагогической помощи, социально-медицинской реабилитации, «Милосердие», дневное. Сама увидишь, как мы живем.
Каждое из отделений имеет свою специфику. «Милосердие» занимается детьми-инвалидами с пораженной центральной нервной системой. В психолого-педагогическом находятся дети с легкой, умеренной формой умственной отсталости, медико-социальное занимается детьми с более глубокими по медпоказаниям формами умственной отсталости. Дневной стационар открыт сравнительно недавно и предназначен для детей из полных семей.
– У многих родителей таких детей, – делится У. Качалова, – нет возможности содержать сиделку, а в обычный детсад детей из группы риска не берут. И для них это отделение – серьезное подспорье.
Спрашиваю у директора, как у нее складываются отношения с куратором – Министерством труда и соцразвития республики. Она улыбается:
– Грех жаловаться.
Добрые люди
– Я уже говорила, что прежняя жизнь была у меня более размеренная, спокойная. Я работала заместителем директора центра соцобслуживания граждан пожилого возраста и инвалидов. Знала и любила свою работу. И вот однажды меня вызвал тогдашний министр Хасбула Гаджигишиев и предложил возглавить дом-интернат «Забота». Тогда я поняла, что меня ждут серьезные испытания, задумалась, что мне придется менять в психологии коллектива. Вот сегодня, в выходной день, меня здесь не ждали, но люди работают, как обычно, ведут занятия, обслуживают детей, которые не в состоянии передвигаться.
Да, поначалу мне пришлось быть жесткой. Как иначе можно было навести порядок? Но уже сегодня я чувствую помощь не только своих коллег, – продолжает Ума Абакаровна, – но и волонтеров, людей, безвозмездно оказывающих помощь. Такая благотворительность идет от сердца. Неоценима помощь министра Расула Ибрагимова. Ни один вопрос, требующий разрешения, не остается без его внимания. Он может прийти в любой день без предупреждения, пообщаться с воспитанниками интерната. Я не могу найти слов, чтобы определить меру душевного посыла человека, который беспокоится о каждом ребенке и днем, и ночью. Он возит их в плавательный бассейн, покупает игрушки, одежду, может подарить дорогостоящий мобильник, приглянувшийся нашему воспитаннику. Вот недавно отправил одного из наших ребятишек в дорогостоящий дельфинарий в подмосковье. В этом заключается не напускное, а по-настоящему доброе отношение к детям. Так можно заботиться только о своем ребенке. Я благодарна нашему министру за постоянное внимание к проблемам «Заботы».
Боремся за каждого
Перво-наперво новый директор внесла в Устав дома-интерната поправку. Если прежде дети находились здесь до 18 лет, то теперь срок пребывания увеличен до 23. Уме Абакаровне небезразлично, что будет с ребенком, когда он достигнет совершеннолетия.
– Это более осмысленный возраст, адаптированный к внешней среде, – рассуждает она. – За достаточно продолжительный срок наши специалисты должны успеть подготовить их к социализации, ведь те из них, кто находится в легкой степени умственной отсталости, вполне могут существовать самостоятельно и даже создавать семьи. Конечно же, многое зависит от психологов, логопедов, дефектологов. Весь этот комплекс медицинских услуг, проводимый ими, должен работать на максимальную адаптацию, развитие детей, чтобы подготовить их к обучению, например, в профколледжах.
Я спрашиваю У. Качалову, применяются ли на практике современные методики, как в европейских странах, когда, например, ребенку с синдромом Дауна не «выносят приговор», а полностью социализируют его.
– Необходимо стремиться к этому, – замечает директор. – Но то, что ребенок самостоятельно обслуживает себя, – тоже результат.
Она показала гардеробные комнаты, где у каждого воспитанника своя полка. Один из ребят в это время аккуратно складывал одежду – свою и товарищей. И заулыбался, когда директор похвалила его. В каждом отделении спортзалы с тренажерами, есть и компьютерные классы, дети обучаются по учебной корректирующей программе восьмого вида.
А еще директор гордится тем, что удалось «поднять с колен» цокольных ребятишек. Для этого пришлось отдельных из них отправить в Москву на сложную операцию.
– Мы боремся за каждого ребенка, – говорит директор. – И пользуемся любой возможностью, чтобы облегчить их участь. Нам помогают и общественные организации. Спасибо Раисат Османовой, возглавляющей «Дагестан без сирот», которая не раз отправляла детей на лечение, на фестиваль «Семейные традиции» для детей-инвалидов в Суздаль. И само Министерство труда и соцразвития республики уделяет огромное внимание дому-интернату «Забота». Подписано соглашение с Министерством образования и науки республики, Республиканским интернатом имени У. Муртузалиевой по дальнейшему сотрудничеству.
Очень скоро интернат получит специальное сенсорное оборудование для релаксации с учетом специфики и степени сложности заболеваний воспитанников центра. Мне показали и удивительный ковер – алфавит, глядя на который легко запоминаются буквы.
– Мы случайно обнаружили его на одном из рынков, – улыбается Ума Абакаровна, – и заказали еще несколько штук, такая вот наглядность.
Директор считает, что одним из компонентов адаптации является общение ее подопечных со здоровыми детьми. Это психологический допинг для психики ребенка. И поэтому воспитанники центра часто выезжают в город, посещают концерты, кинотеатры, парки. И возвращаются совсем другими людьми.
Директор уверена, что с каждым ребенком необходима индивидуальная работа. И для этого созданы все условия – светлые классные кабинеты, яркие наглядные пособия. У многих ребят в руках мобильники, они самостоятельно снимают видеосюжеты, то есть развиваются, мыслят. Директор уверена, что при полной адаптации можно говорить о них как о полноценных членах общества. Она рассказывает о Тимуре Дадаеве, полностью реабилитированном после выпрямления суставов. – Случилось чудо, – говорит Ума Абакаровна, – он встал на ноги. Мэр Москвы С. Собянин, увидев его в больнице, предложил оставить мальчика в специализированном социальном учреждении. Мы звонили Тимуру. И когда в очередной раз привезли ребят в Москву на фестиваль, навестили его. Сначала он очень скучал, но постепенно привык, хотя все равно мечтает вернуться домой.
Что будет после?
– Что же будет с детьми после того, как им исполнится 23 года? Директор отвечает, что они попадают либо в медучреждения для умственно отсталых в Казанище, либо в другое профильное учреждение в Буйнакске. Условия там хорошие, и можно быть спокойным за своих воспитанников. Но все равно каждый раз болит сердце от мысли, что придется расставаться с ними.
– За эти полтора года, что я здесь работаю, – говорит У. Качалова, – от нас ушли несколько человек. Но мы навещаем их, беспокоимся, звоним персоналу, интересуемся состоянием здоровья. Конечно, психологически тяжело отправлять наших ребят в соцучреждение, пусть даже и очень хорошее. И каждый раз я расстраиваюсь, когда готовлю документы к переводу во «взрослый» дом-интернат.
Мы одна семья
В тот день, когда мы знакомились с коллективом, общались с больными детьми, коллективом «Заботы», нас постоянно сопровождали воспитанники интерната. «Путешествуя» по интернату, мы заходили в пищеблок, в «пищевой комбинат», где воспитатели учили своих подопечных готовить пирожки, а они кричали вслед: Ума Абакаровна, попробуй наш пирожок.
– Сегодня специалисты размышляют о том, как приблизить социум к «трудным» детям, создать безбарьерную среду, чтобы они ощущали себя причастными к большому миру, – говорит У. Качалова. – Необходимо создавать им условия, чтобы они чувствовали себя обычными людьми, приближая их к «умному» человеку, развивая познавательную деятельность. Наши воспитанники обучаются в школе по специализированной программе, в интернете общаются со своими ровесниками. И им такой контакт идет только на пользу. Помогают нам волонтеры, это тоже важно.
Мы – лучшие
Они, действительно, стараются доказать, что они такие же, как все. Это о детях с легкой формой умственной отсталости. И когда общаешься с ними, щемит сердце от того, что им порой не хватает элементарного родительского тепла, хотя они не обделены вниманием воспитателей. «Счастливчиками» они считают тех, кто находится в дневном стационаре, порой ревнуя педагогов к ним. А директор вздыхает и говорит о том, что это неизбежно. Она мечтает о привлечении к работе с умственно отсталыми детьми узких специалистов.
– Проблема даже с хорошими логопедами, – замечает Ума Абакаровна.
А я спрашиваю у нее, что в Дагестане известно об американских методиках по выводу умственно отсталых детей из кризисного состояния. – Пока это из области фантастики, – говорит она, – я видела передачу, где политолог И. Хакамада рассказывала о своей дочери. Девочку выдавала только характерная мимика «дауна». В остальном же – обычный ребенок, здраво рассуждающий, увлекающийся вокалом, науками. К этому надо стремиться, считает оптимист по натуре Ума Качалова.
Она и в самом деле человек на своем месте. И ее назначение на должность директора дома-интерната оказалось своевременным, можно сказать, попало в десятку. Ума Абакаровна уверена в том, что в ее «Заботе» реформы только начинаются. И многое из того, что сделано, наводит на мысль, что настроена она решительно. Да будет так.
А. Тажудинова
