(К 100-летию образования ДАССР)
Россыпью драгоценных камней украшают исторический образ нашей республики имена героических женщин-горянок. Их самоотверженный труд, великое мужество, трудолюбие и стремление сделать все возможное для лучшего будущего не должны и не могут быть забыты. Мы не имеем права предать забвению имена этих женщин.
Зумруд Гаджикурбановна Ханмагомедова – знаменитая дочь табасаранского народа, известный педагог, просветитель, поэтесса. Первая табасаранка, получившая высшее образование и всю жизнь отдавшая высокому призванию служения своему народу.
Зумруд Ханмагомедова родилась в 1915 году в горном селе Кандик Хивского района. Она происходит из рода знаменитых ученых-суфистов Гаджи-Куттая эфенди Кандикского и Гасана эфенди Алкадари. На долю ее родителей – Гаджи-Курбана и Секинат – выпали тяжкие испытания: в 1937 году Гаджи-Курбан, военный, по ложному обвинению был репрессирован. В 1938 году его расстреляли и спустя много лет реабилитировали за недоказанностью обвинений. Секинат, совсем молодая ещё женщина, осталась одна с пятью детьми на руках.
Это было трудное время, раскулаченное хозяйство пришлось восстанавливать из разрухи, но семья не согнулась, не сломалась, напротив, все продолжали работать, хорошо учиться и поддерживать друг друга. Секинат сумела дать своим детям самое главное – чувство ответственности друг за друга, взаимовыручки и, несмотря ни на что, огромное желание учиться.
После окончания Дербентского педагогического училища Зумруд вернулась в Хивскую школу учительницей младших классов. Руководство школы заметило, что у девушки способности к точным наукам, и она может легко преподавать математику и физику в старших классах. В военное время учителей не хватало, на все запросы Хивского райкома в нарком образования республики ответ был один: «В данный момент не располагаем педагогическим ресурсом». Пришлось использовать внутренний ресурс школы, и послать Зумруд учиться.
В 1943 году Зумруд поступает на физико-математический факультет педагогического института в Махачкале. Окончив его в 1948 году, возвращается в родную школу в Хив и продолжает учить старшеклассников математике, физике и астрономии. Обладая прекрасной памятью, обширными знаниями и неутомимой жаждой просвещения, Зумруд умела зажечь своих учеников стремлением к образованию, к учебе, к познанию мира и его законов.
И все эти годы жил как будто своей, отдельной, жизнью её поэтический талант – талант чуткой, восторженной, романтичной, не терпящей компромиссов с совестью и с душой женщины, которая любит свой край, свой народ, ценит честь и достоинство, благородство и трудолюбие. Именно в стихах отражены все жизненные устои и принципы Зумруд Ханмагомедовой – неприятие лжи и лицемерия, ханжества и фарисейства, мракобесия и невежества. Используя прекрасные, яркие, самобытные фольклорные образы своего народа, Зумруд сумела обогатить его новыми, современными красками, изобличая недостатки общества и приветствуя созидательные перемены. Помимо табасаранского, она писала ещё и на лезгинском, азербайджанском и русском языках.
Свою педагогическую деятельность Зумруд Ханмагомедова продолжила в том же дербентском училище, где она училась ещё до войны. С 1953 до 1993 года бессменно проработала преподавателем математики, физики и астрономии, увлекая студентов в мир науки и новых знаний, и не было среди студентов ни одного, кто не любил бы строгую, но справедливую учительницу.
Все кандикцы, да что там кандикцы! – все табасаранцы, проезжающие через Дербент или приехавшие в город по делам, обязательно останавливались у Зумруд в доме. Иногда приходилось стелить на полу и занимать у соседей раскладушки – не хватало места для всех гостей. Каждому, кто входил в маленький, уютный дом Зумруд, находились в нём тепло, внимание, стакан чая и кусок хлеба. И сегодня живы ещё те люди, которые могут рассказать о необыкновенно радушной и уютной атмосфере дома нашей героини.
Сакинат Алкадарская, дочь брата Зумруд, Бейдуллаха, рассказывает:
«Когда я была маленькой, она частенько задавала мне ненароком какие-то задачки, учила навыкам счета, рассказывала о космосе и планетах…. Вообще я очень любила бывать у неё – там всегда было людно, суетно, словно все готовятся к какому-то празднику. Вот это ощущение близости праздника, наверное, самое острое и запоминающееся. Она очень любила людей: неважно, родственники, знакомые, друзья. Помочь, поддержать любого, кто в этом нуждался, тетя Зумруд считала своим святым долгом и обязанностью. За годы работы тётя обзавелась многочисленными связями среди городских властей, но никогда не использовала их для себя.
Одевалась она всегда очень строго, как классическая учительница, – костюм и блуза. Любила украшения, хотя носила их редко, считая это нескромным, но, изредка нарядившись, смеялась: «Ну, можно же мне простить это мещанство!» А я и сегодня помню, как любовалась мерцанием солнечных бликов в камнях серёг!
Был у неё большой сундук. Мы очень любили, когда она подходила к нему, снимала замок, открывала крышку… Затаив дыхание, ждали – кому что достанется из недр пещеры Али-Бабы! И всегда это было что-то замечательное – косыночка или шарфик, браслетик на руку, кружевной носовой платочек или ароматное немецкое мыло в коробке с кошкой. Она вообще очень любила радовать, делать подарки, устраивать сюрпризы.
А какой она была прекрасной рукодельницей! Вязала, шила, вышивала. В доме стоял ковровый станок, за который она садилась в любую свободную минуту. Ковры, коврики, дорожки… И все это она сразу же раздавала; по-моему, салфетки, коврики, дорожки тети Зумруд сохранились у всех, кто был у неё в гостях.
Рассказывала она очень много и об истории нашего рода, знала его досконально – кто кем был, кто кому кем приходился, где и как жил, чем славился, что оставил после себя. Меня всегда поражало в ней то, что она, будучи материалистом, физиком, считала духовность не менее важной составляющей жизни. «Мир един и силен именно своим многообразием, и мысль сама по себе ничто, если в ней не заключен дух», – утверждала тетя Зумруд. Уже много лет её нет с нами, но каждый прожитый мною год приносит новое, более глубокое понимание её слов, её рассказов, её мыслей.
Шахвелед Шахмарданов, народный поэт Республики Дагестан, бывший ученик Зумруд Гаджикурбановны: «Зумруд Гаджикурбановна всячески поддерживала любого учащегося, но если тот ещё проявлял стремление к новым знаниям, то он становился для неё просто родным человеком. По её совету я поступил в заочную математическую школу при МГУ в 1969 г., задания они присылали по почте. В условиях обучения было указано на то, что при успешном окончании школы учащиеся автоматически принимаются на матфак МГУ. Нет-нет да помогала мне Зумруд Гаджикурбановна, приговаривая: «Вот окончишь эту школу, окончишь училище – поступишь в МГУ, вернёшься и будешь учить математике здесь, в училище!» Очень она хотела, чтобы я продолжил образование именно как математик. После получения диплома училища Зумруд Гаджикурбановна завела меня к директору и сказала: «Этот парень выучится и вернётся на моё место! А я уйду себе отдыхать, буду коврики ткать и салфетки вышивать».
А я взял и поступил в Литературный институт имени М.Горького, хотелось мне заниматься писательством. Так получилось, что к тому времени у меня уже были семья, дети, поэтому учился я заочно и одновременно работал в районной газете. Ужасно боялся, что Зумруд Гаджикурбановна узнает о моем «предательстве»! Для работы мне часто приходилось пользоваться книгами из Дербентской библиотеки. Заведующая Раиса Мамедовна дружила с Зумруд Гаджикурбановной, и я просил её не говорить, что в математики я не пошёл. Однажды я нагрузился книгами и журналами, и заведующая вышла со мной на порог проводить. И вдруг мимо проходит Зумруд Гаджикурбановна. Увидев меня, обрадовалась, стала обнимать: «Шахвелед, сынок, как я рада тебя видеть! Ты, наверное, уже третий курс оканчиваешь?» Я стал смущённо прятать глаза, а Раиса Мамедовна говорит: «Да он же в Литературном учится, в Москве!» Зумруд Гаджикурбановна вздохнула разочарованно и сказала: «Ну что ж, это тоже хорошее, нужное дело…».
Хорошим, нужным делом я посчитал издание ее стихов, прекрасных стихов умного, благородного, глубоко чувствующего человека! Я был потрясен, когда впервые прочитал их! Как только появилась возможность, подготовил и издал сборник стихов любимой учительницы на табасаранском языке – «Кружево лучей». Он был и остается прекрасным образчиком табасаранской лирической и гражданской поэзии.
Светлая память о Зумруд навсегда в наших сердцах…»
Как часто мы не понимаем значимости, величия человека, который с нами рядом, и лишь время, которое, как решето, отсеивает ненужное, сохраняет в своей летописи имена тех, кто творил будущее!
Сулгият Булгаева
