К 75-летию Победы
Смогла бы выстоять наша страна, если бы не хрупкие плечи наших женщин, которые приняли на себя тяжелую ношу и в годы Великой Отечественной войны трудились во имя победы наравне с мужчинами? Женщины воевали, выносили раненых с поля боя, подбадривали военных стихами и песнями. Те, которые не приняли участия в боевых действиях, работали не покладая рук в тылу, помогали партизанам на оккупированных землях, перенесли страшную блокаду Ленинграда. В год 75-летия Великой Победы мы вспоминаем этих женщин и публикуем рассказы об их мужестве и самоотверженности. Аминат Ибрагимовой уже нет среди нас. Но ее воспоминания о войне и сегодня являются живым свидетельством этого подвига.
– В тот год – год войны – у меня родился сын. Это был мой третий ребенок. Подрастали и старшие, Омар и Бара.
Когда в репродукторе раздались страшные слова Левитана, мы как будто все замерли, потеряв точку опоры. Было ощущение полной растерянности и шока. Люди плакали. В каждую семью пришло горе – из дома уходили мужья, братья, сыновья. Тогда мы и представить себе не могли масштабы этой кровопролитной, тяжелейшей войны. Верили, что не сегодня– завтра прогоним врага, очистим родную землю. Никто и предположить не мог, что этот ад продлится невыносимо долгих четыре года. Немцы как-то сразу подошли к Кавказу. Начали бомбить и Махачкалу. Я ужасно боялась гула вражеской авиации, взрывов бомб. Каждая ночь проходила в думах о детях, о завтрашнем дне – как накормить и уберечь их, что будет с ними дальше. Почувствовав серьезность обстановки, родители поспешили отправить меня в село мужа – Кумух. Я очень просила их поехать со мной и с детьми. Но отец сказал: «Если суждено, умрем здесь». Мы уехали. Муж, как только позволяли обстоятельства, приезжал, привозил продукты, рассказывал последние новости. Все же я очень волновалась за них. Еле выдержав четыре месяца, вернулась в Махачкалу.
– Мужа моего не взяли на фронт – у него после болезни была ампутирована нога. И хотя он очень старался, все же бытовые тяготы легли на мои плечи. Днем я вместе со всеми ходила рыть окопы, а вечером должна была выступать с концертами. Несмотря на то, что у меня был грудной ребенок, не смогла в трудную минуту не быть рядом со своими коллегами. Я работала тогда в этнографическом ансамбле песни и танца Дагестана. Вместе с организованной концертной бригадой выезжала в районы Дагестана. Это были трудные поездки – не было транспорта, элементарных вещей, добирались до места назначения на арбах, телегах, на чем придется. Еще чаще на своих двоих. Со мной был грудной сын. Диву даюсь сейчас, как я все вынесла. Но, видно, человек в экстремальных ситуациях настолько концентрирует силы, что может переносить любые тяготы. Уставшие артисты, приехав в какой-нибудь высокогорный аул, должны были переодеться, изобразить на лицах радость и поднимать настроение у угрюмого зрителя: атмосфера на концертах была сложная, все сидели в напряжении, и нам стоило огромных усилий заставлять людей хотя бы улыбнуться. Мы страшно уставали.
Помню, в одной из поездок я очень сильно заболела малярией. После этого родители и муж даже слышать не хотели о гастролях. «Хватит, хватит, хватит, как-нибудь прокормим тебя», – сказали мне дома. – «Больше никуда не поедешь, мы не хотим, чтобы дети остались сиротами. Ты погубишь себя». Я приуныла. Мне казалось это предательством по отношению к моим товарищам. И когда они пришли, я, опустив глаза, сказала, что болею и не могу ехать. А на следующий день меня вызвал тогдашний председатель Верховного Совета Дагестана А.Тахтаров: «Аминат, я не могу тебе приказывать, но прошу тебя, помоги ансамблю. Тебя народ любит. Без твоих песен ничего не получится». Дома смирились, и я отправилась в путь. Нас ждали повсюду. Наши песни так были нужны обессилевшим женщинам и подросткам, старикам и старухам, оставшимся на колхозных полях без мужчин. Где мы только не были!
Наступил 1943 год. На фронт из Дагестана отправлялась большая концертная бригада. В ее составе была и я. Ехала с опаской. Сердце сжимала тревога за детей – вдруг не вернусь, погибну, останутся они сиротами. Но поехала. Помню, как долго мы добирались, меняли поезда. Тряслись в полуторках. И попали сразу в пекло Центрального фронта. Смоленщина полыхала огнем. Гнали немцев. Передовую мы почувствовали на расстоянии – запах крови преследовал нас повсюду. Было жутко. Первые седые волосы появились у меня там. Мы выступали перед безусыми мальчишками и уже отцами семейств, с уставшими серыми лицами. После концертов они, как правило, шли в бой, а возвращались единицы. В Москве, когда нашу бригаду отправляли на фронт, нам вручили но лопате. Помнится, мы долго шутили по этому поводу, что, мол, если останемся без инструментов, то есть запасные. Но у лопат было совсем иное предназначение. Они понадобились нам, когда мы хоронили солдат, лежавших на окровавленной земле, которых не успевали убирать. Мы хоронили и немцев, и наших. И не было в тот момент для нас врагов. Каждая была просто матерью, женой, понимая, что где–то ждет и не дождется – немецкая ли, наша ли мать – сына.
Смоленск, Белоцерковск, Чернигов, Канатов, Бахмач – это лишь часть городов, где мы побывали. Наши выступления видели командующие армий – генералы А.Рокоссовский, И.Черняховский, К.Ватутин. В городах Конотопе и Бахмач мы были свидетелями, как вешали предателей Родины. Сколько раз попадали под воздушные бомбежки. Как-то вместе с директором ансамбля Сергеем Никитовичем Сладкиным опоздали на обед. Началась страшная бомбежка. Сергей Никитович схватил меня в охапку, и в считанные минуты мы оказались в окопе. Раздался взрыв. Когда все стихло, мы потихоньку поднялись и увидели рядом с окопом огромную воронку. Повсюду валялась битая посуда, было слышно, как кричали раненые... Оглушенные, мы еще долго приходили в себя. А к вечеру, когда вернулись домой, попали в объятия плачущих, кричащих товарищей. Они уже похоронили нас... Сапият Мурадова, Ума Алиева, Эра Адибекова – мои дорогие подруги, сколько мы вместе прошли и пережили!
Больше полугода продолжалась наша фронтовая эпопея. Мы бывали счастливы, когда нас слушали фронтовики–дагестанцы и имели возможность передавать приветы их родителям. Солдат Магомед Гаджимурадов воевал на Центральном фронте. После одного из концертов поднялся к нам познакомиться. Просил передать привет родителям.
Увиделись мы с ним через пятьдесят лет на одной из встреч в МВД. Ко мне подошел седой подполковник, обнял, поцеловал и спросил: «Ты помнишь меня, Аминат?» Я расплакалась.
По возвращении мы долго не могли прийти в себя. Давили тишина и относительно мирная жизнь. Едва пришли в себя и опять отправились на гастроли выступать веред воинами, сражавшимися на подступах к Кавказу.
Ну, а потом пришла победа. Девятое мая – был самым счастливым днем в моей жизни. Я до сих пор так считаю. Помню, как всю ночь люди гуляли по городу, обнимали друг друга, плакали, смеялись, дарили друг другу цветы...
С этой войны не вернулось семнадцать моих двоюродных братьев. Еще один брат вернулся израненный и через год умер от фронтовых ран. Вот такая это штука – война...
PS... Аминат Ибрагимова дважды награждена орденом Трудового Красного Знамени, орденом «За оборону Кавказа», медалью «За доблестный труд».
Записала Айшат Тажудинова
