«27 мая 2017 года вступил в силу закон, декриминализирующий семейные побои. Изменения вносятся в статью 116 Уголовного кодекса России. Под «побоями» в подписанном законе подразумеваются действия, «причинившие физическую боль, но не повлекшие последствий».
Принятие поправок к статьям УК РФ о побоях вызвало неоднозначную реакцию как в самой Госдуме, так и в обществе. Были те, кто воспринял этот Закон буквально: бить – можно, главное, не сломать что-то, не довести до больницы; но были и те, кто понял, что этот закон может остеречь многих от применения насилия дома: подняв руку на близкого человека – супруга, ребенка, родителя – рискуешь получить административное наказание в виде штрафа, ареста на 15 суток или исправительных работ, а уж повторение – это обязательная уголовная ответственность.
Это подтверждает и статистика: увеличилось число административных правонарушений, когда члены семьи обращаются в полицию из-за домашнего насилия, но гораздо уменьшилось число тяжких преступлений, совершенных на этой же почве.
По правде говоря, я задумалась, будет ли этот закон «работать» в Дагестане, где так сильны всяческие условности, адаты? Где отец, муж, брат – традиционно глава семьи (независимо от того, кто в доме «кормилец, добытчик»!) Я всегда на стороне традиций там, где они оберегают жизнь женщины, ее честь, достоинство и права, и не принимаю все, что приносит вред спокойному материнству и детству, семейному благополучию – только потому, что ТАК решил мужчина!
***
В первые годы моей работы в журнале было несколько случаев, когда к нам обращались женщины с просьбой помочь им в разрешении семейных конфликтов. Это были вопросы, касающиеся и раздела имущества при разводе; и детей, которых отец не соглашался оставить с матерью. И были случаи, когда нам приходилось выступать в роли «примирителей» в семьях, где муж бил жену (случалось, по наущению родителей, а бывало, и из-за того, что жена устраивала бесконечные скандалы, – причины могли быть самые разные). Не могу сегодня судить, правильно ли мы делали, пытаясь примирить разругавшихся в пух и прах супругов, но повторно они к нам не обращались. Вероятно, советы мудрой Фазу Гамзатовны Алиевой все-таки на них действовали.
Но случалось и по-другому…
Как-то поздно ночью мы с мужем возвращались из гостей. Я несла на руках младшего, муж – дочку, уснувшую в машине. Лифт не работал, и нам пришлось идти по лестнице. Когда мы поднялись на пролет перед нашей площадкой, я увидела на коврике перед дверью свернувшуюся в клубок и поскуливающую фигуру.
Я близорука и решила, что это собака одного из соседей, который жил этажом выше.
– Прогони-ка ее, – попросила я. Муж, поднявшись по лестнице, подошел к нашей двери, вгляделся и, повернувшись ко мне, сказал: «Это Хава».
Хава пришла невесткой старшего из четырех сыновей в семью наших соседей несколько лет назад. Тихая, незаметная, молчаливая…Сам облик ее выдавал покорность. Глава семьи был намного старше нас, особо с соседями не сближался, и при встрече мы обменивались общими фразами типа: «здрасьте, как дела, как здоровье?», – вот и все общение. Соседка сверху, правда, рассказывала, что часто слышит по ночам плач и ругань из их квартиры, но это были слова соседки. Мы же, занятые своими делами, детьми, ничего подобного из квартиры напротив не слышали…
Подняв женщину с коврика, мы завели ее к нам, дали успокоительное, муж хотел вызвать милицию, но Хава категорически отказалась… Сказала, что не хочет, чтобы кто-то знал, ведь у нее растет девочка, «начнутся разговоры, что семья неблагополучная, нет, сор из избы не выносить не надо»...
Хава уже и не помнит, когда это началось. Когда муж поднял на нее руку в первый раз. Рассказывала, комкая предложения, часто закрывая лицо руками, как будто защищаясь или не желая видеть…
– Я была робкой девочкой, боялась даже громкого окрика. Наверное, потому, что отец с мамой часто ругались, и на шум скандала прибегали даже соседи. Но за всю жизнь я лишь раз видела, как папа ударил маму… Мама вся сжалась в маленький комочек и упала на пол…
Потом собрались родственники, папины и мамины, долго уговаривали их помириться, но хоть они и не развелись, мне кажется, мама до самой смерти не простила папу.
Я думаю, мама умерла от переживаний за меня. Жениха, то есть мужа, – мне нашел папа. Рашид сын его армейского друга, которого он, на самом деле, не видел двадцать пять лет, то есть после окончания службы. И вот, не узнав даже, кто он, что это за семья, дал ему слово. Так просто, на первой же встрече. Тот сказал: у меня есть сын, а папа: а у меня – дочь. Давай их поженим!
Ни Рашид мне, ни я ему не понравились. Но родители на нас надавили. Мне-то папиного громкого окрика и слов, что уже к моей младшей сестре сватаются, а я в 20 лет все еще на их шее сижу, – хватило. А Рашиду его отец пригрозил, что выставит его из дома, в чем он одет…
Почему-то свекор решил, что берет девочку из богатой семьи, что мы живем в большом достатке, и потом часто попрекал меня, что мой отец обманул его. Но я-то думаю, он сам это придумал, когда отец расплатился по счету в ресторане.
…Свекор – жесткий и грубый ко всем в доме человек. Отдельно жить нам не разрешает. Заставил Рашида сразу после свадьбы перейти на заочное отделение и «устроил» в ГАИ. А там, сами знаете, какая работа. Рашид сначала возмущался, но потом стал таким же грубым и жестоким, как его отец. Об учебе мне приказали забыть.
«Вот дом, кухня, родители. Муж, его братья и сестры. Ты – гелинка. Твоя обязанность – следить, чтобы все было в порядке», – заявила свекровь. И на мои плечи легли и готовка, и уборка, и стирка…
А потом и бессонные ночи с малышом, крики и скандалы мужа, грубость золовок. Я как-то попыталась пожаловаться маме, но она ответила, что наша женская доля такая – терпеть.
«Не выноси сор из избы, – сказала тогда мама, – и не надо жаловаться на золовок, они выйдут замуж и у них будет такая же жизнь. Ты помнишь, как было у нас с папой? Родственники до сих пор нас обсуждают и осуждают».
Как-то, ближе к зиме, я сказала Рашиду, что хочу купить себе теплое пальто или дутик на зиму на деньги, которые мне подарили на свадьбу.
– Еще чего! – заявил он.– Надо было в отцовском доме все покупать! А здесь ты копейку без моего разрешения не потратишь!
Признаюсь, я начала возражать, сказала, что это – калым, я могу делать с ним что хочу, что деньги принадлежат мне…
Может, я спровоцировала его? Да, тогда, через несколько месяцев после свадьбы, первый раз муж ударил меня…
Если бы у меня был характер потверже – собраться и уйти, хоть на улицу. Хоть куда… Но муж стал просить прощения, сказал, что больше такого не повторится, что хоть завтра пойдем за дутиком… Вспомнила мамины слова и… простила. Он стал рассказывать о себе, и мне показалось, что я понимаю его, что он сорвался на мне от своей безысходности.
У моего мужа мечта была – на прокурора выучиться, а я хотела стать врачом, даже санитаркой в больнице подрабатывала. Сразу поступить ни у него, ни у меня не получилось. Не было у наших родителей столько денег.
–Ладно, обойдусь как-нибудь, – подумала я. – Вот окончит он институт, перейдет на хорошую работу, может, все у нас и наладится, и я в институт смогу поступить или хотя бы в медучилище. Знать бы мне тогда, что за первым разом последует и второй, и третий… Да что рассказывать, – Хава мотает головой, отгоняя неприятные воспоминания.
Не высыпаясь после ночных дежурств, Рашид стал пропускать вечерние занятия, «завалил» одну сессию, потом другую. Отец забирал у него все деньги, так что «купить» экзамены и зачеты он тоже не мог. Через год его исключили. Дальше – хуже, по любому поводу Рашид срывался на жене, пугая своими криками и детей.
Но всякому терпению приходит конец. Последней каплей стало возвращение домой с двумя детьми одной из золовок, которой муж отказался купить понравившееся украшение.
– Разве из-за этого уходят? – удивилась я. – А как же дети? Он же хороший отец, и к тебе хорошо относится.
– Пусть попробует плохо отнестись, я отцу и Рашиду пожалуюсь, они его размажут…
– Может, и мне отцу пожаловаться? – вырвалось в тот момент у меня.
«Ты кто такая? Твой отец кто такой? – вмешалась в разговор стоявшая рядом свекровь. – Жаловаться она будет! Попробуй только! Вылетишь отсюда в три счета, да еще детей у тебя заберем. Отец!– закричала она мужу, – ты только посмотри на эту бессовестную, посмела угрожать нам…»
– Свекор подошел и ударил меня по лицу. Тут и свекровь с золовкой стали толкать меня… Я выскочила в подъезд, а потом, чтобы соседи не увидели, как я плачу, выбежала на улицу и до самой темноты пряталась за гаражами.
Когда я вернулась, дверь открыл муж. Он был сильно пьян. Рашид втащил меня в квартиру и стал избивать, а потом открыл дверь и вышвырнул со словами: «Пошла вон, иди туда, где шлялась». Сколько я ни стучала, ни звонила, дверь не открыли. Я очень устала, замерзла, присела на коврик у вашей двери и, наверное, заснула.
– И после этого ты не хочешь пожаловаться на них? – искренне удивилась я.
– Нет, я не буду жаловаться. Никто не поймет. Если нас не смогут помирить, то меня сделают виноватой. Скажут: такая же, как мать. А потом и о дочери будут по мне судить. И вас прошу: если сможете, не рассказывайте никому, а главное, им виду не подавайте, что знаете.
Едва дождавшись рассвета, Хава выскользнула из нашей квартиры и терпеливо встала у дверей в дом, где ее никто не ждал.
_________________________________
По данным статистики МВД России, около 40 % тяжких преступлений совершается в семье, и каждое 11-е убийство происходит именно в семье. С января 2015 по сентябрь 2016 года в МВД России зарегистрировали более 19 тысяч убийств; в 1,7 тыс случаев преступник и жертва были близкими родственниками. От рук членов семьи за этот период погибли 539 женщин и 56 детей.
Женщины, не способные или почти не способные защитить себя от преступного нападения, составляют 38 % всех убитых на почве нездоровых семейно-бытовых отношений.
