«Дух дышит где хочет». Вот и в душе Кистаман Абакаровой, внучки выдающегося дагестанского, лакского поэта Бадави Рамазанова, забил родник поэзии. Как эстафета от поколения к поколению.
Но такой же эстафетой от бабушки Кистаман к ней пришли сострадание, любовь к людям...
Кистаман Аскеровна – акушер-гинеколог, вот уже 14 лет она работает в Махачкалинском родильном доме №1 и помогает женщинам почувствовать счастье материнства. Сама мать двоих детей, она говорит, что нет более счастливого и волнующего момента, чем принять ребенка во время родов, услышать его первый крик, убедиться, что все прошло благополучно и увидеть счастливые глаза мамы.
Кистаман Абакарова – автор по-женски тонких, проникновенных, глубоко прочувствованных, пережитых стихов. Извечные женские темы – любовь, материнство, тревога за мир, в котором она и те, кого она любит. Конечно, это есть и в мужской поэзии. Но в стихах Кистаман Абакаровой это высказано с такой женской утонченностью, загадочностью, что сомнений нет: это поэзия истинная, тонкая, нежная.
Со времени, когда творил ее дедушка, мир так кардинально изменился, что внучка пишет на русском языке. И это дает ей возможность влиться в плеяду российских поэтов. Ее стихи достойно представляют Дагестан в сборниках серии «Дебют».
Кистаман Абакарова – лауреат Национальной литературной премии 2017 г. И среди самых известных молодых поэтов России Кистаман не затерялась. Она запоминается тонкой, нежной поэтической интонацией, сложностью и противоречивостью мировосприятия.
Того, кто возьмет в руки сборник стихов Кистаман, ждет знакомство с душой и мыслями Поэта. А душа Поэта всегда ищет ответов на извечные вопросы, волнующие всех. Нет сомнения, что поэзия Кистаман будет набирать силу, мощь и глубину с годами, и с еще предстоящими в ее молодой жизни переживаниями и ощущениями. И мы желаем ей в этом успеха и самых высоких вершин. Таких достиг ее славный дед, оставивший ей ген поэтического таланта.
В добрый и светлый путь, Кистаман!
Качар Гусейнаева,
заслуженный работник культуры РД
Кистаман Абакарова
Чтобы коснуться неба…
****
Люди мечтали плавать
Глубже и дальше рыб,
В небе летать, не падать
И достигать орбит.
Звали себя мессией
И покоряли мир,
Мерились в войнах силой,
Будто Земля – их тир.
Люди, желая, слепо
Нагромоздили стен,
Чтобы коснуться неба
И взять его тоже в плен.
Что ж человек так жаждет
Нечеловеком быть,
Что разучился даже
Как человек любить!
***
Дрожали руки, пальцы каменели,
Она сжимала скомканный конверт
И представляла: сын ее в шинели
В сырой траншее пишет ей ответ.
Она читала строчки, задыхаясь,
Перебирала буквы не дыша,
И пусть вокруг разруха, страх и хаос,
Так ликовала матери душа.
Ну как он там, голодный и уставший?
Да хоть бы так, но главное – живой.
Живой! Пока ещё живой! не павший,
Не проигравший самый тяжкий бой.
Он ей казался шкодным, безрассудным,
Ещё вчера гулявшим по дворам,
Став в один миг ответственным и мудрым,
Не уступившим Родину врагам!
Тот весельчак, мальчишка загорелый
Ушёл на фронт мужчиной – не юнцом,
Немногословным, праведным и смелым,
За доброту и светлый мир борцом.
Мать прижимала мятый лист к грудине,
Как будто он хранил его тепло.
Сын подорвался час назад на мине,
И к ней пришло последнее письмо...
***
Раскатистый грохот грома.
Неистовый топот ливня.
Без Бога не будет дома.
Без Бога нет рая, Рима.
Афона, Каабы, Мекки,
Тибета, Иерусалима.
Усохнут святые реки,
Все то, что неосквернимо.
Без Бога мы строим Припять
И камеры Холокоста,
Чтоб грунт промёрзлый сыпать
На тленные наши кости.
Без Бога и месяц режет
Своей кривизною воздух,
Рассвет, издавая скрежет,
Несёт свою камнем поступь.
И солнце, обуглив утро,
Полуденным жаром бредит.
И небо ему – как будка,
А ночь поводóк повесит.
Ревущие грозно тучи,
Вцепившись в сырое небо,
Нагромоздились в кучу
Шершавой щекою, щебнем.
Без Бога не будет Веры,
Без Веры нет Человека,
А с Богом, всю спесь умеря,
Дождь кормит потоком реку.
***
Дуло прижимается к виску,
Но нажать курок не хватит силы,
Если я на этот раз рискну,
Дно у свежевырытой могилы
В пепел будет выжжено огнём,
Яростью со тленного чела,
Я сегодня выжившая днём,
Умирала каждое вчера.
Где моя обитель, мой покой,
Где мое пристанище изгоя?
Я своей дрожащею рукой
Дуло навела в лицо другое:
В зеркале напротив, не смеясь,
Но с ухмылкой дерзкою и злою,
Смотрит на меня такая мразь –
Та, что называю я собою.
Зеркало рассыплется за миг,
Вдребезги расколотое пулей.
Вслед – мое молчание, что крик,
А душа – разворошенный улей.
В каждом из осколков на земле
На меня глядит невыносимо,
Та, себя убившая в стекле,
Долго притворявшаяся сильной.
***
Чем пахнет счастье? Грозою в мае,
В соцветьях лилий слезами неба,
Когда постишься, добру внимая,
То пахнет счастье кусочком хлеба.
Еще, возможно, постельным шелком,
Когда, проснувшись, не давит место,
Пьянящей хвоей нарядной елки,
И мандаринов, в которых детство.
Налитым чаем без бергамота,
Эспрессо с пенкой и круассаном,
Есть в повседневном хмельное что-то:
Мечтать с родными о самом, о самом…
Духóв невидимым парением
С рубашки мужа, слегка помятой.
И ароматом родных варений
Бабули: с вишней, с айвой и мятой...
И, несомненно, руками мамы,
Ванильной лаской их теплой кожи,
Рук, собирающих оригами,
Из серых будней. Дай сил им, Боже!
Мое же счастье совсем не ново,
И пахнет просто – пижамкой дочки,
Вдыхая запах, рождаюсь снова
Как по весне деревьев почки.
Когда, прижавшись, она всем тельцем
На колыбели моих ладоней,
Молочно-сладкий, без фальши специй
Я чую запах, как жизнь, бездонный.
И в этом нежном благоуханье
Все заживает без швов и латок.
Я охраняю ее дыханье
И изумляюсь: воздух сладок!
***
Чем быть с тобой – легче продаться дьяволу, легче гореть в аду,
Легче точеным скальпелем храм высекать на льду,
Легче Босфор в объятиях с толщей воды сомкнуть,
Ты же мое проклятие, карма моя и суть,
Ладно, давай без пафоса, ты для меня – не Бог,
Ты – эпицентр хаоса, начало и сам итог,
Я до тебя не мыслила, что может быть так: навзрыд,
Словно по рёбрам выстрелы, словно в них динамит,
Будто по стёклам ступнями голыми до крови.
И ничего не чувствовать, кроме твоей любви,
Было с тобой так сладостно, искренне, хорошо,
Ты стал моим сном, парусом, крыльями, виражом,
Будто в утробе матери, рядом с тобой тепло,
Я от тебя без памяти. Стоп. О чем это я? Ты – зло!
Чем быть с тобой, уж лучше мне вечно гореть в аду,
Что? В полседьмого ждёшь меня?.. Конечно же, я приду!
***
-Не слишком ли много боли для одного человека?
-Нет! Ровно столько, насколько ты выдержишь,
И когда твоя душа станет твоей Меккой,
Ты сама из себя все эти колья выдернешь:
Из дырявого сердца, из чрева и со спины.
Из сердца – отдай любимому с прощеньем его вины,
Со спины – друзьям за предательства,
Но без почестей и ругательства –
Я сам всем воздам по заслугам.
И, поднимая свои рваные прямо колени,
Прочие дай Дьявола слугам:
Корысти, зависти, ярости и лени.
И не забудь поблагодарить за его тщетные
Коварные попытки, что ты одолела,
А я буду смотреть на тебя сверху, радуясь честно,
Что однажды послал твою сильную душу в твоё хрупкое тело.
***
Вакуум под рёбра впился, мышцы – свинцовый панцирь,
Тело как саркофаг, но все что внутри – дыра.
Время – морской песок, проскальзывающий сквозь пальцы,
На берег, где штиль безлюдный и ржавые якоря.
Некуда больше плыть. Парус мой рван и брошен,
Мачта вся исхудилась, пробоины на корме,
Траур по мне отпет. Бледный венок возложен
Там, глубоко внутри, в душевной моей тюрьме.
Блики в глазах – не солнце: разбитый хрусталь и ветер,
Удушливый дым клубится над пеплом былых надежд,
Но лик мой совершенно выверен, – так значим, светел, статен,
Что не разглядишь калеку под слоем чужих одежд.
