Фаида Абубакаровна Ганиева – доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник отдела грамматических исследований ИЯЛИ ДФИЦ РАН. Заслуженный деятель науки Дагестана.
Основные направления ее научно-исследовательской работы – лексикография, лексикология, диалектология. Автор более 200 научных работ, среди которых «Хиналугско-русский словарь», «Отраслевая лексика лезгинского языка», «Джабинский диалект лезгинского языка», «Курушский говор лезгинского языка» и другие.
Награждена Почетной грамотой Президиума АН СССР, медалью «Ветеран труда», Почетной грамотой Президиума ДНЦ РАН, Грамотой Правительства Республики Дагестан. Награждена орденом «Честь и гордость Дагестана – Золотой орел».
По традиции, прежде чем встретиться с героиней публикации, залезли в дебри интернета и обнаружили, что о Фаиде Абубакаровне Ганиевой есть много информации – в основном она касается её колоссальной языковедческой работы. Перед нами же стояла другая задача – узнать о большом ученом то, что не попало на страницы научных сайтов и в газетные публикации. О чем мечтала в юности, чего достигла? О том, как она пошла в науку и что она ей дала как личности? …
В её квартире сразу бросилось в глаза главное – здесь все подчинено работе. Стол, за которым работает Фаида Абубакаровна, – классический стол ученого-исследователя: развернутые словари, книги, ноутбук, очки, карандаши, записи… Но даже здесь – никакой эклектики, все очень организованно и аккуратно.
Во всем доме, кроме парочки диванных подушек с традиционным ахтынским ковровым орнаментом, нет ничего, что могло бы привлечь взгляд, лишь прекрасно изданные словари стопками лежат повсюду. Нас уже предупреждали о её легендарной чистоплотности и педантизме – но идеально чистые книги на стеклянных полках! и ни пылинки в доме! Мы с коллегой, редактором лезгинского выпуска Наирой Ибрагимовой переглянулись, а Фаида Абубакаровна рассмеялась: «Вы думали, что у меня тут беспорядок? Пока могу двигаться, порядок в моем доме будет всегда – это у меня от мамы».
– Нас было три девочки в семье, я самая младшая. Мама нам с сестрами никогда ничего не показывала, считала, что мы должны сами всему учиться, глядя на неё. Это качество – если что-то хочешь знать – найди, научись, докопайся сам – мне потом в жизни и в науке очень помогло. Я иногда попадала в дом к подружкам, и там их мамы и бабушки учили готовить, вязать, убирать, показывали, как держать спицы, как месить тесто. Мы же должны были сами всему научиться. В школе училась хорошо, старшие сестры окончили техникумы, а я решила, что буду поступать в Институт горянок, на филфак. Незаметно пролетели годы учебы. Мне все было интересно, все хотелось впитать и запомнить. Признаться, о науке я тогда не думала. Вернувшись домой, пошла учителем в школу села Кака, трудилась, помогала родителям. Вышла замуж. С мужем переехала в Баку и там два года работала учительницей русского языка.
Семейная жизнь у меня не сложилась, я вернулась домой и вновь пошла в школу. Сейчас мне трудно сказать – то ли разочарование в браке, то ли внутреннее ощущение, что я способна на большее, – но что-то меня тревожило. А тут кто-то из Махачкалы сообщил, что институт набирает аспирантов-языковедов. Я решила попробовать: если получится, останусь в аспирантуре. Видимо, судьба мне такая была предрешена – в 1967 году я стала аспиранткой.
Темой кандидатской диссертации стал джабинский диалект – это соседнее с Ахтами село, но с явно выраженным диалектом. Все мои труды связаны с изучением языков, их диалектов, лексики, семантики, этимологии.
Вся моя исследовательская работа – она ведь не кабинетная! Это работа в экспедициях, в высокогорных селах, в местах, где нет даже простых бытовых удобств. 54 года – постоянные поездки и экспедиции, только в Хиналуг я ездила 12 лет подряд – это очень высокогорное село в Азербайджане. Издревле хиналугцы занимаются овцеводством, и вся их жизнь сосредоточена вокруг в общем-то аскетичного быта и труда – разведения скота и заготовки кормов. Как во всех высокогорных селах, там почти не было дворов: крыша нижнего дома была крохотным двором верхнего, и все село спускалось к дороге каскадом. Когда подъезжал автобус и я выходила из него, все село выбегало встречать.
Жила я там в семьях. Утром мужчины уходили либо на сенокос, либо на выпас, я оставалась с женщинами и детьми и учила язык, анализировала его буквально на ходу. Язык, на котором сейчас едва ли тысяча человек говорит, отличается сложностью и богатством. Итогом работы в Хиналуге стали монография и хиналугско-русский словарь – это огромное богатство для бесписьменного языка. По словарю язык можно восстановить в любое время. А таких экспедиций в разные местности, где компактно проживают носители бесписьменных автохтонных языков, за мою жизнь было множество!
Фаида Абубакаровна остановилась, задумалась; наверное, перед глазами пронеслись лица, голоса, запахи горных трав и мычание коров, выгоняемых в стадо на рассвете…
– Сколько раз я сама себя ругала за свой въедливый характер, но по-другому работать не умею. Девочки, вот вы ещё молодые, а я прожила долгую жизнь – у меня было время научиться отличать золото от медяшки. Я поняла, что порядочность – это редчайший Божий дар, а порядочность в науке – особенно! Я научилась ценить настоящую дружбу – это тоже большая ценность, научилась относиться ко всему с точки зрения взгляда издалека – смотришь на все издалека и сразу видно, что важно, а что так, мелочь… Всю свою сознательную жизнь я изучала языки, и мало кто может с такой же уверенностью и тревогой говорить о том, как важно сохранить каждый, на котором говорят даже самые немногочисленные носители.
Язык народа – это огромный, яркий, непохожий ни на какой другой мир. В каждом языке есть выражения, фразы, поговорки, пословицы, которые невозможно дословно перевести, но в которых отражаются дух именно этого народа, его мировоззрение, ментальность. Язык был и навсегда останется одной из самых ярких и выразительных характеристик народности, и его существование есть гарантия существования самого народа.
И ещё – это очень важно: язык – живой организм. Это не механизм, не конструкция, это живой организм, который растет, развивается, болеет, стареет и ещё много чего может с языком происходить… Но сохранить языки мы обязаны, это не только мой долг как ученого – это долг каждого, кто говорит на своем родном языке и думает на нём.
Так сложилось, что детей у меня нет. Я смирилась с этим… Мои исследования, мои монографии и словари – это и есть мои дети…
Работаю сейчас над диалектологическим словарем. На лезгинском языке есть почти все возможные словари, но диалектологического до сих пор не было… Работаю одна, иногда забываю про еду и сон – я берегу время, мне нужно успеть завершить эту работу. Считаю это своим долгом – не только ученого, но и гражданина.
Когда оглядываюсь назад и вспоминаю, сколько всего пройдено и пережито в моей жизни, – и самой порой не верится. Но все это было, и я не променяю свою жизнь ни на какую другую…
Фаида Абубакаровна с восторгом говорила о Магомеде Гаджиеве, первом составителе лезгинско-русского словаря, называла его гением лингвистики. Перед защитой его докторскую нужно было отправить на рецензирование, а самыми строгими рецензентами тогда считались грузинские языковеды. Но М. Гаджиев рискнул – и от самых строгих экспертов он получил самые высокие оценки. До сих пор его труды по лексикологии, лексикографии, синтаксису остаются базовыми – это как классическая фундаментальная основа.
Ещё она рассказывала об Унейзат Мейлановой – яркой представительнице плеяды дагестанских ученых-языковедов, под чьим руководством ей посчастливилось работать много лет. Крупный ученый, общественный деятель, член Комитета советских женщин. Она подготовила филологов, ставших впоследствии докторами наук – К.Керимов, В. Кикилашвили, С. Махмудова, ну, и сама Фаида Абубакаровна.
С большой тревогой наша героиня говорила о том, что молодёжь не идёт в лингвистику, что государство должно проработать механизмы привлечения молодых ученых в изучение, сохранение и развитие языков.
Мы с Наирой уходили от Фаиды Абубакаровны притихшие: так, наверно, чувствуешь себя после общения с человеком такой личностной и профессиональной концентрации. И как это здорово, что они есть – такие ученые, как Фаида Ганиева, истинный образец отношения к своей работе, к науке, к жизни!
