Мне снился сон – гнетущий, черный сон:
Передо мной угрюмый, голый склон –
Обугленный и мертвый край земли,
Как будто здесь костер громадный жгли.
И ясно мне: вкруг этих мрачных гор
Сжег все живое атомный костер,
И где ручьи вились, весна цвела, –
Лишь спекшиеся камни да зола.
Зубцами черными хребты торчат,
Но не молчат, а мне в лицо кричат:
«За что?.. За что ты погубила нас?
За что спалила нас в недобрый час?..»
«За что?..» – скелеты сучьев шевеля,
Скрежещет обгорелая земля.
«За что?», – со стоном корчится тропа,
«За что?» – хрипят слепые черепа.
И задыхаясь в воздухе пустом,
Я крикнуть силюсь пересохшим ртом:
«Неправда!.. Бред!.. Я не виновна, нет!..»
Но с мертвых гор обвал гудит в ответ:
«В двадцатом веке грозном ты жила,
Была поэтом, матерью была,–
Как ты стерпеть, как допустить могла,
Что всю планету сжег пожар дотла?..»
И с ужасом, с тоской взираю я
На зубья гор, на мертвые края,
Где ни травинки, ни души кругом –
Лишь ядовитый прах да ржавый лом.
И словно рану разъедает соль,
Жжет мою душу медленная боль,
И так скорбит, так мучается грудь,
Что силы нет ни вскрикнуть, ни вздохнуть.
И плачу я от нестерпимых мук,
Й слезы черные текут... И вдруг
Дробится, как стекло, угрюмый сон,
Алмазом острым накось рассечен.
Сверкает этот солнечный алмаз,
И разлипаю веки мокрых глаз,
И вижу утро и листву в окне,
И детский смех беспечный слышен мне.
Да, так и есть! На золотой заре
Уже играют дети во дворе,
И все, что было черным сном моим,
Редеет, тает, будто тусклый дым.
Я у окна раскрытого стою,
И радость затопляет грудь мою,
И птичьи крики сквозь листву слышны:
Нет, не случилось атомной войны!
Смех, детский смех... Что чище и светлей,
Чем голоса смеющихся детей?
В них жизнь и солнце, радость и весна,
В них песня эры будущей слышна.
И захотелось громко крикнуть мне:
– Забудьте думать, люди, о войне!
Пусть в мир надежд, восторгов и утех
Уносит вас счастливый детский смех.
И всякий раз, когда вражда и гнев
Проснутся, в сердце порохом затлев,
Пусть этот смех порывом голубым
Развеет ненависти душный дым!
Тогда не сбудется мой черный сон –
Не будет мир отравлен и сожжен,
И люди, ясноглазы и дружны,
Прогонят жадных демонов войны.
Пусть золотится утренняя рань,
Пусть, заглушая чей-то спор и брань,
Над всей планетой реет детский смех –
Смех, к чистым радостям зовущий всех,
К весне грядущего зовущий всех!
1985
(Перевод Сергея Северцева)
