Подробности этой нашумевшей в свое время истории мне рассказала медсестра детской больницы, которая приходила делать уколы заболевшему внуку.
Прошло уже несколько лет, и я надеюсь, что ее герои уже на свободе и осмыслили то, что они совершили. И даже раскаялись…
Имена, фамилии и место действия изменены.
Ажа Абдурахманова
«Вступил в силу приговор Верховного суда республики по делу о покушении на жизнь новорожденного ребенка. Виновные в преступлении приговорены к различным срокам заключения и понесут законное наказание.
Как следует из материалов дела, в июле 20… года уроженка города N завернула в простыню ребенка, которого накануне родила её дочь, и вывезла его в автомашине в пакете черного цвета к мусорным контейнерам во дворе микрорайона города N, где выбросила его из окна автомашины с целью избежать огласки факта родов дочери.
После проведенных оперативно-розыскных мероприятий роженица и ее мать были задержаны сотрудниками правоохранительных органов», – бесстрастным голосом вещал телекомментатор.
– А ведь я ее знаю, знаю и Зухру, и ее маму, – вдруг сказала медсестра.
– Знаете? Как они могли решиться выбросить ребенка?! А если бы он умер? Какие жестокие! Весь город тогда был в шоке! – разволновалась я.
– … Что я могу сказать? Очень тихая и спокойная девочка. Жила по соседству, с матерью и отчимом. Смотрела за младшими братьями и сестренкой. Когда она была маленькая, я ходила к ним делать ей уколы, вот как к вам… Я думаю, не по ее воле все это случилось, не любили они ее, особенно отчим. Потому, наверное, решилась Зухра скрыть свое несчастье, выкинуть ребенка. И мать ее не поддержала… Она же еще совсем маленькая, ей лет шестнадцать, да и то, есть ли…
Сядут теперь обе в тюрьму, у матери тоже семья распалась, у нее муж самодур еще тот. Жаль девочку, еще жить не начала, а, считай, уже умерла, – вздохнула медсестра.
«Суд признал Зухру К. и ее мать Айну К. виновными в покушении на убийство новорожденного ребенка, назначив им наказание в виде лишения свободы сроком на три года с отбытием в колонии-поселении. Суд также оставил в силе частное определение в адрес водителя автомашины, не донесшего о преступлении».
***
– Нет, я не знаю, как это случилось… Шайтан, наверное, нашептал. Не знаю! Не знаю! – вновь и вновь твердила, не поднимая головы, прикрывая рукой рот, как будто боясь сказать что-то лишнее, Зухра. – Оставьте меня в покое!
Следователь выключил диктофон.
– Ну, хорошо, давайте не для записи. По-человечески можете объяснить мне, как Ваш ребенок оказался в кустах, Вы что, родили его там? Нет же. Вот запись камеры наблюдения, которая доказывает, что его выкинули из проезжавшей машины. Вот показания дворника, который нашел младенца, вот записи в журнале врачей «Скорой помощи», что ребенок получил сильнейшие солнечные ожоги от перегрева…
Объясните же, кто был в машине, если не Вы сами? Кто был за рулем? Отец ребенка? Это он выбросил сына?
– Нееет! Он выбросил меня, когда узнал, что я беременна…
– Как это – «выбросил»?
– А как вы, мужчины, выбрасываете из своей жизни тех, кого считаете обузой, балластом? Тех, кого обманываете, делая вид, что хотите помочь?..
Вот так и выбросил! Я стала не нужна. А что мой отчим? Моя мать? Я и им не нужна.
– Ну, не нужна... Но ребенка-то ты родила…– От волнения следователь и не заметил, как перешел на «ты», впрочем, ему не особо хотелось с ней церемониться. Соплячка, еще шестнадцати нет, уже ребенка нагуляла, да еще и убить решилась. Мальчик выживет; правда, неизвестно, что ждет его в детдоме, если не усыновят… А ей грозит колония.
– То, что ты сделала, подпадает под статью 106 Уголовного Кодекса – покушение на умышленное убийство, так что сядешь.
– Куда сяду? В тюрьму? Я умру там! Это не я выкинула ребенка, это не я! Меня и в машине не было! Я не пойду в тюрьму! Я умру там…
– Не истери! Давай по порядку. Ребенка выкинула не ты, так? Кто тогда?
– Это мама. Ее отчим заставил, сказал: «Нам позор не нужен, кто потом мою дочь замуж возьмет, если сестра – гулящая?» А я не такая, я не пойду в тюрьму… – Зухра зарыдала в голос. – Он никогда не любил меня, всегда куском попрекал, то к бабушке прогонял жить, то к дяде. Мама его боится. Еще бы! Он ведь бог и царь! Он ее кормит, одевает, он ее, разведенку, с ребенком взял, мать-отца своих не послушался…
И так зло, с такой обидой твердила Зухра снова и снова, что она никому не нужна, что и мать, и ее «держат из милости», что было ясно: это повторялось не раз, не два, это была ее повседневная жизнь.
… Отчаявшийся человек способен на многое. И на героизм, и на предательство, и сказать о том, что наболело, и солгать… Способен переломить ситуацию, но способен и сдаться, сломаться сам. Сильный человек будет бороться, слабый, если никто не подаст руки, может даже свести счеты с жизнью. И дай бог, чтобы протянутая рука оказалась доброй!
Зухре не повезло. Руку ей протянул дядя, но не с добром. «Жалея» обиженного дома подростка, он в то же время лелеял свои планы в отношении ее. Ласковыми речами, мелкими подарками, то погладив по голове, то обняв по-родственному, он мало-помалу приучил девочку не стесняться в его присутствии, а затем и вовсе воспользовался ее доверием.
Когда Зухра поняла, что случилось, дядя жестко сказал ей, что она уже совершеннолетняя и отдалась ему по собственной воле. И теперь он не несет никакой ответственности, а если отчим узнает, он точно ее убьет. А мать выгонит на улицу…
Разве могла она после этого признаться маме, пожаловаться отчиму? Ей много раз приходила в голову мысль о самоубийстве, ей много раз хотелось убить дядю, призналась Зухра следователю, но… воля ее была подавлена, она просто плыла по течению, не думая о последствиях. Так прошло еще два года.
– Когда я поняла, что беременна, я побежала к дяде. Он сначала не поверил, сказал, что этого не может быть, ведь у его жены не было беременности уже много лет, что я ошибаюсь, это какой-то сбой. После этого прошло еще два месяца… А потом ребенок шевельнулся, тут уже сомнений не было. Тогда дядя стал кричать, что я гулящая тварь и это не его ребенок, что он сам убьет меня. Я испугалась. Убежала. Я ходила в школу и затягивала живот, я почти ничего не ела, чтобы он не рос, а в конце – переехала к бабушке…
… Правду говорят: нет ничего тайного, что не стало бы явным. Как-то Зухра зашла в ванную искупаться, а бабушке понадобился йод из домашней аптечки. Она вошла, не постучав. Могу представить ее шок и ужас, когда она увидела внучку, ее большой живот. Бабушка ахнула и стала оседать на пол…
– Она потеряла сознание, я очень испугалась, что она умрет, и сразу позвонила маме. Когда мама приехала, вызвала скорую, бабушку отвезли в больницу. У нее случился гипертонический криз. Врачи привели ее в чувство, но едва она увидела меня, она замахала руками, и ей снова стало плохо. Мама сразу поняла, что я сделала что-то, что довело бабушку до такого состояния, – всхлипывала девушка. – Мы не успели вернуться домой, как она стала кричать: «Что ты ей сказала, что натворила, почему ей становится плохо при виде тебя?» Я пыталась все скрыть, твердила, что даже не разговаривала с бабушкой. Но мама была неумолима, и я все-таки решилась и рассказала все.
– Так ты все-таки рассказала матери правду? Она этого не подтверждает. Говорит, что ты скрываешь, кто отец ребенка, значит, она выгораживает твоего дядю? Тебе придется подписать эти показания в протоколе…
– Она мне не поверила, сказала, что я гулящая, что оговорила дядю, не мог тот так поступить с племянницей, что довела до больницы бабушку, разрушила ее семью, и что она, мама, своими руками убьет и меня, и ребенка, как только он родится… Я пыталась уговорить ее, твердила, что сама его убью, что не хочу его, так получилось… Просила не говорить отцу, убеждала, что не хочу, чтобы ее жизнь испортилась из-за меня.
Я клялась маме, что уеду отсюда, а она пусть скажет, что на заработки… Но мама ничего не слышала; она накинулась на меня с кулаками, дергала за волосы, била по животу, проклинала и била, била и проклинала…
Вдруг я почувствовала страшную боль. Последнее, что я услышала, были мамины слова:
– О, Аллах! Она рожает! Хоть бы он умер в родах! Хоть бы он умер!..
Что было потом – я не помню…
А на другой день к нам в дом пришли полицейские…
