Минаят Исмаилова немногословна, скупа в оценках, о себе старается не говорить вовсе. Но когда слушаешь ее бесхитростный рассказ о семье, близких, из разрозненных незначительных, на первый взгляд, деталей складывается представление о ней как о личности, лице, от которого зависит, с каким настроением выходит из болезни пациент, а если речь идет о ребенке, то тут необходим особый такт, умение одним взглядом успокоить крохотного пациента, его встревоженных родителей.
Сам ее внешний образ – сдержанный, но одновременно теплый, притягательный рождает надежду и веру в выздоровление; становится подмогой в борьбе с самой сложной болезнью, ставит на ноги, дает силы жить дальше.
Я спрашиваю Минаят, почему выбор профессии пал на медицину? Она улыбается:
– Мама всю жизнь проработала медсестрой-акушеркой, обслуживала три села. Ей приходилось пешком обходить больных далеко окрест. И я вместе с мамой ходила, да так много, что обувь, не выдерживала тяжести ухабистых тропинок, каменистой дороги и капризов погоды. И видела, как ждали, как смотрели на маму люди, особенно там, где не всегда и ФАПы-то были, и медсестра была для них чуть ли не богом. Мама умела не просто мгновенно сосредоточиться, но и принять решение в случае сложных патологий, а болезненные уколы, ставила так легко, что люди всегда желали здоровья ее рукам. Я видела, с каким уважением относятся к маме, как доверяют ей. И уже в детстве мечтала стать нет, не врачом, а медсестрой, как мама.
Что ж, все так и сложилось. Минаят Исмаилова, закончив Каспийское медучилище, вернулась в родной Кандык Хивского района, проработала здесь медсестрой пять лет. Ей нравилась ее работа, и она, видя лица земляков, ощущала себя прежней девочкой, которая носила сшитую из бязи сумочку с крестом, в которой содержались самое необходимое: бинт, йод и другие принадлежности для оказания «помощи» своим одноклассникам. Решение вернуться в Каспийск пришло не сразу. Но надо было поддержать уже немощных родителей, им требовалась ежедневная помощь, звали и друзья, порекомендовав Каспийскую централизованную детскую поликлинику:
– И хотя нагрузка было серьезная, я сразу согласилась на должность участковой медсестры,– говорит Минаят,– мне ведь не привыкать, и я с удовольствием работала с малышами. Знаете, я очень дотошная, и пока не выполню все назначения врача, не успокоюсь. Для меня главное в жизни та отдача, что я чувствую от людей, и силы мне дает людское тепло, – продолжает она. – Мама всегда учила меня слушать и слышать. Нелегкий уклад жизни, где бы ни жили дагестанцы, в горах или на равнине, изначально рождает чувство ответственности не только за себя, свою семью, но и за окружающих тебя людей. Это и есть Дагестан, многообразный, живущий на протяжении веков одной семьей, опирающийся на мудрость старших поколений. Это и есть ощущение единого народа, оно в крови.
Я спрашиваю Минаят, как она пережила страшный период пандемии. Она выпрямляет спину и, тщательно подбирая слова, вспоминает тревожные дни, рассказывает обыденно, как если бы речь шла о повседневной работе.
– Не страшно было?– выпытываю я.
– Я понимала, что ситуация складывалась непростая, могу подхватить инфекцию в любой момент, – делится она.– Но я задавала себе вопрос: кто, если не я? И убеждала себя, что все будет хорошо.
Минаят рассказывает, в каких условиях приходилось работать, как, надев противочумный халат, маску, вместе с врачом выезжали на вызовы.
– А вызовов было много, приходилось работать иной раз не по графику. Но разве кто-нибудь из медиков мог сказать, что рабочий день закончен, и уйти домой? Нет, нас никто не принуждал и не настаивал, но мои коллеги жертвовали личным временем, рискуя не только своей, но и жизнью своих близких.
Минаят и сама переболела внебольничной пневмонией. И еле дождалась окончания двухнедельного карантина, чтобы вновь выйти на работу.
– В нашем коллективе существует взаимозаменяемость, которой мы дорожим. И в страшные дни пандемии мы старались подменять друг друга, не жалуясь на усталость, стараясь побороть страх заразиться. Тревожные месяцы заставили каждого из нас многое пересмотреть в жизни, быть добрее, отзывчивее, сердечнее. Нет, растерянности не было, – вспоминает Минаят, – но состояние неопределенности угнетало. Я переживала за своих уже немолодых родителей, и они не избежали этой напасти, болели и муж, и сестра…Что ж, я бегала к ним каждую свободную минуту, колола поддерживающие препараты, старалась окружить их вниманием и заботой. Нас шестеро у папы с мамой, и каждый старался поддержать старших, помочь, чем может. – Задумавшись, она улыбается: – Все три сестры в семье выбрали для себя медицину. Зацепила нас профессия медика, и теперь можно сказать, что это у нас наследственное, подрастают будущие врачи, медсестры.
Да, Минаят готова обнять весь мир и отправиться хоть на край света, если есть нужда в ее помощи.
– Знаю, что коронавирус, с которым мы вроде и научились справляться, тем не менее опасен для человека, носит затяжной характер, – рассказывает она, – многие из каспийчан не носят маски, считая, что республика справилась с коронавирусом. Но говорить о том, что эпидемия завершилась, еще рано. Опасное заболевание может настигнуть каждого, и надо помнить об этом.
Я интересуюсь, чем занято ее свободное время. Она улыбается:
– Редко увидишь табасаранскую семью, в которой в доме не было бы гостей, или не ткали бы ковры. И у меня такая же семья: мы с радостью собираемся, чтобы вместе посидеть за столом, пообщаться, станцевать, пошутить; я люблю посидеть за ткацким станком. Вот такой досуг дает силы жить и работать.
Можно ли назвать Минаят Исмаилову счастливой женщиной? Она удивляется вопросу.
– Не пожелала бы для себя другой жизни. Выражение «сестра милосердия» звучит как песня, – говорит она,– знаете, с каким настроением иду к своим маленьким пациентам? Душа поет!
Тихая улыбка появляется на ее лице:
– Восемнадцать лет пролетели как один день, – делится она, – знаете, а я ведь действительно счастливый человек….
Смущаясь, Минаят показывает Благодарственное письмо Главы республики В. Васильева, в котором он благодарит ее за вклад в борьбу с коронавирусом, за самоотверженный труд и профессионализм.
Айшат Тажудинова