Карточные игры на Руси появились еще во время правления Ивана Грозного, уже при Алексее Михайловиче на них наложили запрет, а отъявленным картежникам вырывали ноздри. Петр I разрешил только карточные игры без денежных ставок, а вот Екатерина II хоть и не отменяла запреты предшественников, сама любила играть с фаворитами и придворными. В конце XVIII века появились игорные дома, и карты стали повсеместным развлечением: крестьяне, дворяне, государственные лица коротали за ними время. Неудивительно, что карточные партии стали появляться и на страницах книг. «Культура.РФ» собрала правила популярных игр и нашла примеры в литературе.
Штосс
Излюбленная игра писателей и придуманных ими литературных героев — штосс, выигрыш в которой зависел лишь от случайности.
Для игры брали колоду на 52 или на 36 карт. В простой версии было всего два игрока. Первый, понтёр, загадывал карту и объявлял, сколько денег на нее ставит, а второй, банкомет, поочередно раскладывал карты на левую и правую стороны стола. Если загаданная карта легла слева от банкомета, то выигрывал понтёр, если справа — то банкомет. Обычно в ужас игроки приходили после итоговых подсчетов: система ставок была довольно сложной, а азарт мешал оценить масштабы проигрыша.
Некоторые игроки делали маленькие ставки и не увеличивали их по ходу. Такую игру называли мирандоль. В «Пиковой даме» Пушкин писал: «Надобно признаться, что я несчастлив: играю мирандолем, никогда не горячусь, ничем меня с толку не собьешь, а все проигрываюсь!»
Ставили и на руте — каждый кон выбирали одну и ту же карту-фаворита. Например, 10 рублей на семерку треф, в следующем кону 20 рублей на нее же — и так до полного проигрыша или выигрыша. Об этом упоминается в книге 1826 года «Жизнь игрока»: «Он держался системы руте и не прежде переменял карту, как заплатя за верность свою к ней огромный штраф. <…> Я такого мнения, говорил он, что пусть карту убьют три, четыре и несколько раз, но наконец должна же она когда-нибудь упасть и налево, тогда я возвращу весь свой проигрыш на этой одной карте».
Об этой же игре речь и в лермонтовской «Тамбовской казначейше»: «Любил налево и направо / Он в зимний вечер прометнуть / Рутеркой понтирнуть со славой».
В любом штоссе ставки можно было удвоить, утроить, учетверить. Для этого у загаданной карты поочередно загибали углы — так появилось выражение «загнуть утку».
Когда за картами собирались в игорных домах, как в пушкинской «Пиковой даме», правила игры усложнялись. Для честной игры банкомету и каждому из понтёров выдавали свои колоды — их распечатывали за игорным столом, чтобы никто из игроков не мог сжульничать, подменив карту.
Понтёр не касался колоды банкомета, а банкомет не знал, на какую карту сделал ставку понтёр: тот просто клал ее на стол рубашкой вверх. «Германн дождался новой тальи (кона. — Прим. ред.), поставил карту, положив на нее свои сорок семь тысяч и вчерашний выигрыш. Чекалинский стал метать. Валет выпал направо, семерка налево. Германн открыл семерку».
Игроки могли, как Германн, делать крупную ставку на одну карту. Но правила штосса не запрещали ставить сразу на несколько карт. Так поступают главные герои в комедии Николая Гоголя «Игроки»:
У т е ш и т е л ь н ы й. Хотите вы держать банчик?
И х а р е в. Небольшой — извольте пятьсот рублей. Угодно снять? (Мечет банк.)
Ш в о х н е в. Четверка, тузик, оба по десяти.
Как любая азартная денежная игра, штосс привлекал шулеров. Сюжет гоголевской пьесы полностью построен на истории о том, как шулерская бригада обыграла шулера-одиночку Ихарева. А в сборнике Варлама Шаламова «Колымские рассказы» в штосс играют только воры, уголовники и заключенные.
Бостон
В конце XVIII — первой половине XIX века от игр, где полагались на везение, перешли к таким, в которых нужно было просчитывать ходы. Одной из них стал бостон.
Эту карточную игру любил Александр Пушкин, в нее играли герои романа «Дубровский»: «Смерклось, подали свечи, Кирила Петрович сел играть в бостон с приезжими соседями». Ее же упоминал в «Герое нашего времени», в главе «Фаталист», Лермонтов: «Однажды, наскучив бостоном и бросив карты под стол, мы засиделись у майора С*** очень долго».
В бостон играли вчетвером. Для этого брали колоду из 52 карт и 480 фишек — их игроки делили поровну. В начале каждой игры участники скидывали по 10 фишек в корзину, которая стояла в центре стола.
Сначала определяли сдающего — им становился тот, кому в жеребьевке попадался бубновый валет. Этот человек ставил корзину с фишками по правую руку от себя и отвечал за все ставки. Он же раздавал всем участниками по 13 карт — по одной карте против часовой стрелки. Последнюю карту сдающий клал картинкой вверх, чтобы назначить козырь, и забирал себе, как только первый игрок делал ход.
По договоренности соперники могли играть командами два на два, а иногда один игрок выступал сразу против троих. Одна команда должна была побить карты другой. Побитые карты называли взятками, за каждую из них команда-победитель получала определенное количество фишек.
Кроме длинного свода правил, бостон отличался от других карточных игр списком строгих запретов. Если игрок спасовал, то не мог отказаться от этого решения, ставки при этом оставались в корзине, и вернуть их было нельзя. Оплату за выигранные взятки нужно было требовать сразу: победителям не разрешалось забирать выигрыш, если уже началась следующая раздача. А еще нельзя было подсматривать в прошлые взятки, чтобы определить, какие карты вышли из игры.
Существовало больше десяти вариантов бостона, но с конца XIX века игра устарела, и в произведениях классиков о ней есть только краткие упоминания. Иван Тургенев в романе «Новь» писал:«Потом супруги Субочевы опять что-нибудь читали, или пересмеивались с карлицей Пуфкой, или пели вдвоем старинные романсы… или, наконец, играли в карты, но тоже все в старинные игры: в кребс, в ламуш или даже в бостон сампрандер!»
Винт
Примерно в одно время с бостоном существовали вист и преферанс. Из их сочетания к концу XIX века появилась еще одна карточная игра — винт.
В винт играют герои «Гранатового браслета» Александра Куприна: «По обязанности коменданта он довольно часто… посещал главную гауптвахту, где весьма уютно, авинтом, чаем и анекдотами отдыхали от тягот военной службы арестованные офицеры». Эту же карточную игру упоминал в историческом романе «Были и небыли» Борис Васильев:
— …капитан Юматов опять всю ночь просидел над Спенсером, Шопенгауэром или еще над каким-либо очередным заумным немцем, — сказал Тюрберт. — И это вместо того, чтобы безмятежно играть в винт.
— Кстати, насчет винтика, — оживился майор. — Может…
Как и в бостоне, колоду из 52 карт раздавали на четверых — по 13 карт каждому. Играли командами два на два.
Толстый и горячий Масленников играл с Яковом Ивановичем, а Евпраксия Васильевна — со своим мрачным братом, Прокопием Васильевичем. Дело в том, что для нее и ее брата не представляло никакого интереса играть отдельно, друг против друга, так как в этом случае выигрыш одного был проигрыш для другой и в окончательном результате они не выигрывали и не проигрывали.
Леонид Андреев «Большой шлем»
В классическом винте напарников определяли жеребьевкой. Игроки вытягивали из колоды по одной карте и те, у кого оказывались две младшие, образовывали команду и садились напротив друг друга. А игрок с самой младшей картой становился сдающим.
Винт состоял из переговоров и розыгрыша. На переговорах участники назначали взятки — то есть решали, сколько карт побьют у команды соперников за одну партию. Для побитых карт были краткие обозначения: «раз» — 7 карт, «два», «три», «четыре» и «пять» — это 8, 9, 10 и 11 карт соответственно. «Малым шлемом» обозначали на переговорах 12 карт, а «большим шлемом» — 13.
В переговорах побеждал тот, кто пообещал побить больше всего карт. Но даже если у игрока карты позволяли взять «малый» или «большой шлем», он мог не рисковать и назвать меньше взяток. Как раз такой случай описал в рассказе Андреев:
Но самым ужасным для Масленникова в его партнере было то, что он никогда не играл больше четырех, даже тогда, когда на руках у него имелась большая и верная игра. Однажды случилось, что как начал Яков Иванович ходить с двойки, так и отходил до самого туза, взяв все тринадцать взяток. Масленников с гневом бросил свои карты на стол, а седенький старичок спокойно собрал их и записал за игру, сколько следует при четырех.
— Но почему же вы не играли большого шлема? — вскрикнул Николай Дмитриевич (так звали Масленникова).
— Я никогда не играю больше четырех, — сухо ответил старичок и наставительно заметил: — Никогда нельзя знать, что может случиться.
После переговоров начиналась игра. Участники ходили по одной карте, масть накрывали той же мастью, били козырем — его определяли во время переговоров — или пасовали. Взятку забирал тот игрок, чью карту не побили.
Источник Культура.РФ: https://www.culture.ru/materials/255558/shtoss-boston-i-vint-vo-chto-igr...
Рубрика:
