Актриса Лакского государственного музыкально-драматического театра им. Э. Капиева, заслуженная артистка Дагестан, победитель Международного фестиваля национальных театров в категории «Лучшая женская роль», Зинаида Чавтараева пришла в Лакский театр 18-летней девушкой. Зинаида хорошо пела и мечтала, как и многое девочки, стать актрисой.
Студентка Махачкалинского музыкального училища, узнав, что в труппу требуются поющие актеры, успешно прошла прослушивание и была принята на работу. Сыграв свою первую роль – Патимат из Кумуха в спектакле «Любовь и слезы» С. Касумова – она стала одной из ведущих артисток театра.
Сегодня в репертуаре Зинаиды Чавтараевой роли разные по характеру, по жанровым признакам, по социальному положению. Это шекспировские героини Джульетта и Офелия («Ромео и Джульетта», «Гамлет»), Адела из спектакля «Дом Бернарды Альба» Ф. Г. Лорки, Баху из «Обманутой любви» Б. Рамазанова и многие другие сценические образы.
Судя по отзывам зрителей, а на спектакли Лакского театра наш коллектив приглашают регулярно, наша героиня не просто красивая молодая актриса театра, обладающая привлекательной внешностью и харизмой, она еще отлично владеет родным языком. Она талантлива, всегда элегантна и обаятельна, привлекает внимание зрителей актерским мастерством, передает различные эмоции и умело погружает зрителей в мир спектакля, создавая убедительные образы. Зинаида Чавтараева выражает свои чувства и мысли через живое исполнение роли, обладает тонким чувством стиля и вкуса, чтобы создавать образы, которые запомнятся зрителям. Ее присутствие на сцене захватывает и оставляет у зрителей яркое впечатление. Невзирая на молодость, она уже стала источником вдохновения для начинающих актеров, заряжая их своей энергией, страстью к творчеству и стремлением к совершенству.
– Меня искренне радует, что в театр приходят молодые актеры, у которых горят глаза. Они не безразличны к сцене. Для меня это очень важно, потому что внутри меня и сейчас горит тот же огонь. Ведь театр – как живой организм. Он постоянно обновляется, – говорит Зинаида.
– Что значит для Вас театр?
– Театр – это отражение нашей жизни. Константин Станиславский сказал: «Если бы смысл театра был только в развлекательном зрелище, быть может, и не стоило бы класть в него столько труда. Но театр есть искусство отражать жизнь».
– А еще он сказал: «Театр начинается с вешалки»…
– Я согласна со Станиславским. Театр – это не только труппа и режиссер. Это художники, костюмеры, реквизиторы, осветители… Это большой слаженный коллектив, начиная от рабочего сцены до, да-да, до гардеробщицы и билетерши. Успех постановки зависит от всех без исключения.
– А что за люди актёры?
– Это очень ранимые и необычные люди. Быть театральным актёром в наше время можно только при одном условии – если до смерти любишь сцену. Во время выступления ты должен забыть о домашних делах и вообще обо всём. Любой актёр – это вечный ученик, мы все время учим новые роли. Каждый раз, выходя на сцену, идем, как на суд, где главный судья – зритель. Я спрашиваю себя: можно ли работать в театре без любви к нему? И отвечаю сама себе – невозможно! Ты должен быть честным по отношению к своей работе. Если актер имеет успех, то только потому, что любит свое дело. В хорошем смысле, нормальный человек не сможет быть актером, играть на сцене.
– Фаина Раневская часто говорила: «Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно».
– Фаина Григорьевна, как всегда, права. Не проживёшь роль, не пропустишь через свои чувства, значит, и не сыграешь.
– Приходилось ли Вам играть роли, которые не нравились?
– Да, конечно. Но я их не назову. Иногда роли, которые не нравятся, приносят огромный успех, в том числе и знаменитым актерам с мировым именем.
– Признайтесь, забывали текст во время спектакля?
– Думаю, это случалось у каждого артиста.
– Как выпутывались из ситуации?
– Да как все. Импровизировала на ходу.
– Чего Вы боитесь больше всего на сцене?
– Я стала бояться, что сорвется голос. Это после перенесенной короно-вирусной инфекции. Но пока я справляюсь. Хотя страх остался.
– Плакали когда-нибудь на сцене не наигранно, а реально. Так, что не могли остановиться?
– Очень часто. Слёзы сопровождают действие, но они не являются его целью. Как говорил театральный режиссер Немирович-Данченко, я плачу на сцене не от того, что мне тяжело или плохо. Я плачу оттого, что чувствую, насколько точно я переживаю сейчас этот момент в жизни персонажа. По своей натуре я люблю правду на сцене. Важно для меня – не быть нелепой. Я могу и похохотать, и поплакать, но это всё должно идти от души, чтобы заразить зрителя. Я живу на сцене. Выходя на подмостки, я себе внушаю, что я сейчас не Зина, а Джульетта, Офелия, Адела… Преувеличивать не люблю, хотя приходилось играть гротескные роли.
– Комедия, трагедия или драма?
– Драма и трагедия. И чем глубже образ, тем лучше.
– Режиссер – деспот или демократ?
– Режиссер, я думаю, и должен быть деспотом, подстегивать актеров, потому что на нём вся труппа, на его плечах принятие самых важных решений. В то же время он слышит каждого артиста и создаёт условия для того, чтобы люди росли и открывались во время репетиции.
– Что вы чувствуете после завершения спектакля, когда зрители аплодируют, вызывают на бис, дарят цветы?
– Я испытываю огромное чувство благодарности. Мне была дана возможность здесь и сейчас это прожить. На каждом спектакле зал совершенно разный, со своей уникальной энергией. Каждый зритель подключен к спектаклю энергией своего внимания. Я рада тому, что могу вести диалог со зрителем. Говорить с ними о тех вещах, о которых можно говорить только на языке символов, на языке театра. Кстати, если речь зашла о языках, всем известно, что мы работаем спектакли на лакском и на русском языках, и эта практика оправдывает себя.
– Многие артисты, даже такие легенды, как та же Раневская, говорят, что после спектакля не могут ночью уснуть от волнения. Как у Вас с этим?
– Все так же. Мы еще долго сидим у себя в гримерках, общаемся за чашкой кофе, делимся впечатлениями, иногда производим «разбор полетов», можем и обсудить творческие идеи, а также просто расслабиться и насладиться общением вне сцены, но не выходя из театра. Потом приходит осознание того, что я не зря нахожусь в этой профессии. Я не зря работаю на сцене. Я могу себя назвать счастливым человеком.
– Для Вас счастье лишь на сцене?
– Нет, не только. Театр для меня значит много, но не все. Жизнь устроена Всевышним так, что люди нуждаются в семейном очаге и в общении с друзьями.
Например, актерское счастье может проявляться в разных аспектах профессиональной деятельности. Это исполнение интересных и значимых ролей, возможность погружаться в разные миры и переживать разные эмоции, признание зрителей и коллег, получение положительных отзывов и похвал за свое выступление, а также уважение коллег, творческое развитие и участие в престижных спектаклях и фестивалях.
А вот семья и дом для актрисы – это понимание и любовь близких людей, это моя опора в трудные моменты и источник вдохновения в творческой деятельности. Дом – это место, где нам уютно, мы обретаем спокойствие и заботу, где можем расслабиться, восстановить силы и перезарядиться перед новыми вызовами. Для меня как для актрисы важно найти баланс между своей профессиональной жизнью на сцене, жизнью дома, встречами с друзьями, коллегами – еще одним источником вдохновения и новых идей. Поддержка семьи и друзей помогает справляться со стрессом, сосредотачиваться на творчестве и чувствовать себя счастливой и уверенной как в профессиональной, так и в личной сфере.
– А о личной жизни будете откровенничать?
– Нет. В прошлом веке легенды советского кино и театра были окутаны ореолом таинственности. Никто не знал об их личной жизни. Они были, как небожители, за плотным, «железным» занавесом. Артистами просто восхищались. Это в последние лет 30 стали выставлять напоказ личную жизнь, на ТВ «вытаскивать из шкафов скелеты» знаменитых актерских династий, рушить легенды. Это уже многим надоело, и мне тоже не нравится.
Вся моя жизнь и чувства – на сцене, у зрителей как на ладони, пока не закрылся занавес…
Беседовала Виолетта РАТЕНКОВА
