Лауреат Нобелевской премии, великий полярник, филантроп, миротворец, верховный комиссар Лиги наций по делам беженцев, большой друг России Фритьоф Нансен летом 1925 года в очередной раз приехал в Советский Союз. В 1920-е годы он принимал живое участие в гуманитарных миссиях: помогал армянским беженцам – жертвам геноцида, принимал участие в борьбе с голодом в Поволжье – Нансен привез 90 тонн продовольствия, открыл десятки бесплатных столовых, взывал к европейским странам: «Спасите Россию!»
7 июля 1925 года Нансен прибыл с Алибеком Тахо-Годи в Махачкалу и провел здесь 5 дней.
Публикуем отрывок из его воспоминаний, где говорится о его визите в Тарки в сопровождении А. Тахо-Годи, Н. Самурского, Д. Коркмасова, которых он называет «президентами».
После завтрака мы в автомобиле поехали на юг в Тарки (или «Таргу», как его исстари называют). Этот аул расположен на круглом склоне горы. Он был важнейшей позицией кумыкской области, резиденцией князя или шамхала. Мы оставили машины внизу и пешком поднялись наверх. Дорога вела нас мимо довольно странной мельницы, которая была построена из камня, имела огромное верхобойное (наливное) колесо, длинную плоскую крышу. Это был определенный прогресс по сравнению с простыми мельницами горцев с горизонтально лежащим камнем <...>
Улица вилась между тенистыми деревьями и садами вверх вдоль искусственно орошаемых участков. Все выше подъем, пока мы, наконец, не попали в лабиринт крутых, узких улочек. Четырехугольные дома с плоскими крышами громоздились друг над другом, держась за выступы скал, как и во всех аулах Дагестана. Домá производили впечатление относительно зажиточной жизни, да и весь поселок представлял собой цветущий аул. Здесь и там зеленели втиснутые между домами садики, где в каменном углублении хранились запасы земли (почвы) и воды для поливки. Кое-где по аулу видны деревья на улицах, а вообще-то горы кругом голые, безлесные. Просторный дом с относительно большим садом был когда-то жилищем шамхала<...>
Женщины в Таргу ходили без чадры. Мы встречали на улицах много женщин и могли безнаказанно смотреть им в лицо. Они уже настолько «охристианились», что позволяли даже фотографировать себя.
Солнце пекло немилосердно, и подъем в гору для меня, полубольного, был очень утомителен. Улочка змеилась все дальше вверх. На скудном рынке нас встретила группа мужчин, среди них и высшие чины аула. Они приветствовали обоих президентов и нас, гостей. Мы задержались тут ненадолго и продолжали наш подъем в эту удручающую жару.
В одном месте, где улочка расширялась в небольшую площадь, мы увидели услаждающую взор чашу-корыто, в которую из двух труб струилась чистая вода. Чаша была накрыта своеобразным ульеподобным каменным куполом. Я не мог сообразить, для чего эта постройка. Здесь встречались красивые девушки. Они брали воду в свои металлические кувшины. Мужчины совершали предписанное благочестивым магометанцам омовение ног.
Наш путь шел еще выше, и вот, наконец, мы подошли к подножию отвесной скалы позади аула. Великолепный чистый родник выбивается из камня. Как приятно сделать привал у плещущего прохладного источника под тенистой листвой виноградника! У наших ног город, вид вдаль через долину, вплоть до синего моря. Как приятно было держать голову под холодной струей и утолять жгучую жажду!
Крестьяне отличались трогательным гостеприимством. Они притащили из своих домов драгоценнейшие дагестанские ковры и расстелили их перед нами на земле, чтобы мы расселись на них, и к тому же принесли еще подушки, дабы нам было совсем хорошо. Мы сделали огорчившее нас открытие: из-за недоразумения наш завтрак повезли вместо Тарки в Талги. Узнав об этом, крестьяне принесли сюда самовары, хлеб и масло, яйца и фрукты, черешню и другие вкусные вещи. Таким образом, мы все же получили наш завтрак, да еще такой замечательный.
Я не думаю, что это брызжущее через край гостеприимство было только в честь двух руководителей. Оно соответствует старинному обычаю горцев и относилось также к нам, гостям издалека. Впрочем, мы забыли в компании с нашими обоими друзьями об их президентском достоинстве. Да и главы государства сами ничем не подчеркивали своего высокого положения. Они подходили к людям как к себе равным, и другие относились к ним точно так же.
Мы долго отдыхали. Через некоторое время подошли к нам по-европейски одетые две женщины со спутниками. Они шли по улице мимо родника. Меня приятно удивила встреча с туристами. До сих пор они нам не встречались. Потом выяснилось, что это были жены обоих президентов. Они были встречены очень любезно. Нас представили жене Коркмасова, исключительно красивой молодой женщине, о существовании которой мы до сих пор понятия не имели, хотя жили стена к стене на одном этаже президентского дома. Дамы присели рядом с нами на ковре.
В ауле в этот день должна была состояться свадьба с танцами. Нам хотелось посмотреть торжество, и мы попрощались с дамами, которые предпочли остаться на лоне природы.
К сожалению, мы опоздали на сватовство, но танцы около мечети были в полном разгаре. Музыка исполнялась на струнных инструментах. Во время танца двигались мужчина и женщина внутри круга стоящих и частично сидящих зрителей. Этот танец – кавказская «лезгинка». Мужчина в кавказской форме, в шапке из овечьей шкуры, вращался некоторое время короткими ритмичными шагами, вытянув при этом руки в обе стороны, потом он приглашал к себе из круга зрителей партнершу. Она семенила перед ним с серьезным видом, со слегка опущенной головой и кокетливой стыдливостью, мужчина следовал за ней, пританцовывая, а она все «увиливала» от него. Танец изображает домогательство мужчины. Движения целомудренны и без всякой дикости. Оба танцора, каждый по-своему, обаятельны: у него мужская сила, у нее – стыдливая женственность. Ноги двигались легко и живо, как барабанные палочки, в такт музыке, тело при этом оставалось спокойным.
Сходство с нашими норвежскими быстрыми танцами было налицо. У мужчины та же энергичная гибкость, у девушки – грациозность и нежность. Только ритм и движения ног не те. Кроме того, в «лезгинке» мужчина не обнимает свою партнершу в вихре танца. На востоке такой близкий контакт между партнерами двух полов публично невозможен.
Солнце спускалось, наступал вечер. С высокого минарета раздавался жалобный молитвенный призыв муэдзина. Мы стали спускаться по узкой крутой улочке вниз, к машинам. Потом мы помчались по равнине и вскоре остановились перед гостеприимным домом президента…
