«Необъяснимое чувство кровного родства со страной, в которой ты родился, сильнее страха за свою жизнь, за семью, близких, для которых ты – родная кровиночка». Так считает Заур Шихалиев и признается, что решение «идти на войну» пришло в один миг. И ничто не могло помешать этому.
Пошел солдат на войну…
Трудно ли было объясняться с родными? Он признается, что так и не смог сказать родителям о своем решении.
– Уехал, чтобы не видеть слез матери, – рассказывает Заур. – После недолгих раздумий пошел в военкомат, записался добровольцем и уехал в Чечню, где прошел военную подготовку в полку Кадырова, в «университете спецназа». Я увлекался стрельбой, боевыми единоборствами и изначально был настроен на то, что должен стать профессиональным военным, служить в спецназе, – говорит он.
Ну что ж, все так и вышло. Заур оказался в самом пекле, горячих точках, где уже не реагируешь на прилеты смертоносных ракет.
– Война – это мгновенная реакция, это игра со смертью, – считает он. – Или она тебя уничтожает, или ты ее, хотя поначалу кажется невозможным, что в один миг ты окажешься на небесах. Он многое увидел в ходе спецоперации, многое перенес. И признается, что не ожесточился, но научился отвечать ударом на удар.
– Ты привыкаешь к гулу ракет, артобстрелам, к тому, что перед тобой враг, говорящий с тобой на одном языке, но это тяжело…
– Взятие Азовстали в Мариуполе было одним из ключевых сражений спецоперации. – Территория завода «Азовсталь» являлась важной цитаделью нацистов, служащих в запрещенном в нашей стране батальоне «Азов», – говорит он. – Да, они предпочли окопаться и держать оборону по принципу «до последнего украинского солдата» в условиях полной блокады со стороны ВС РФ и ЛДНР, а также после отказа офиса Зеленского прислать «перемогу», чтобы попытаться блокировать Мариуполь. Тогда подвальные идеологи осознали, что чуда не произойдет – их ждет жесткий разбор и плен. Российская сторона предложила добровольно сдаться. Переговоры шли на шести языках, – ведь большинство наемников являлись гражданами европейских стран.
– Под ударом оказались и мирные жители, проживающие практически на территории завода, – вспоминает дагестанский боец, – если даже в заводских катакомбах вода была, то люди «наверху» испытывали страшную жажду.
«Азовсталь»…
– Снайперы били по женщинам, старикам и детям, – рассказывает дагестанский боец. – На улицах валялось множество трупов. Буквально на глазах российских бойцов погибла пятилетняя девочка, которая вышла, чтобы напиться воды. Это был настоящий удар по мирному населению, – вспоминает он. – Именно тогда у меня появилась ненависть к фашистам, выходившим сдаваться. Кому они бросали вызов, украшая себя нацистскими наколками, изображениями Гитлера, символикой Третьего рейха? Можно ли было с этим смириться?! – Отвечает вопросом на вопрос Заур. – Нет, но я еще больше укрепился в мысли, что нацизм должен быть уничтожен, и денацификация и демилитаризация –необходимые меры.
Он вспоминает, что многое тогда ему было в диковинку: металлургический комбинат «Азовсталь» называли городом в городе. В самой «Азовстали» существовал еще один город – подземный, со своими улицами, перекрестками, разветвлениями, сетью ходов и сообщений, которыми пользовались формирования киевского режима для скрытого перемещения между цехами. Каждый из таких тоннелей вел к отдельному убежищу, и у каждого из них было свое предназначение. Он рассказывает о том, что самый большой на предприятии толстолистовой цех был два километра в длину и несколько сотен метров в ширину. – С виду обычные лестничные марши, ступени и перила, как в какой-нибудь пятиэтажке, – рассказывает Заур. – Только вот дом был построен не вверх, а вниз. Именно так выглядели укрепрайоны боевиков «Азова» с огневыми точками.
Боец рассказывает о том, в каких условиях ему пришлось воевать.
Задаю «детский» вопрос: не страшно было?
– Вначале было страшно, но увидев, что творят нацбатальоны, ВСУ со своим же мирным населением, не просто перестал испытывать страх, но готов был принимать бой на себя.
– Жители Украины не могут быть нашим врагом, – замечает он, – мы боремся с НАТО, США, пытающимися с украинского плацдарма вести войну с Россией. – Украинцы – наши братья, – убежден Заур. И вспоминает, что во время Великой Отечественной войны с фашизмом боролись люди разных национальностей, в том числе и украинцы. А теперь вот лицо Украины – представители неонацистов с атрибутикой фашизма.
Боец говорит и о том, что в свое время Россия недооценила степень прямой вовлеченности Запада в военное управление Украиной как инструментом в войне «чужими руками» против России, ее уничтожения и расчленения. Но именно Россия сумела освободить и присоединить до двадцати процентов территорий бывшей советской республики, предоставив жителям полный набор конституционных прав граждан России. – Вы поймите, невозможно быть воином и не быть человеком, которому должны быть ясны цели и задачи спецоперации, и это главное.
Интересуюсь, кто из родных первым узнал, где он находится. Он улыбается: – Ребята с питерского телеканала «ФАН», бесстрашные такие, чудом успели заснять фрагмент боя. И все. Сюжет появился не только на всех федеральных телеканалах, но и на Ютубе. И меня увидели родители. А это столько эмоций, столько слез. Переговариваться с родителями, семьей было непросто, – надо было выбирать момент, чтобы связаться с близкими.
Нас более 2,5 тысяч…
Он напоминает, что не обо всем может говорить, поскольку занесен на украинский сайт российских воинов, участвующих в спецоперации, а это более 2,5 тысяч человек. Дагестанский доброволец уверен: для того, чтобы рассуждать о необходимости спецоперации, необходимо побывать там, где сама обстановка все расставляет по своим местам, где познается цена идеологии фашизма, избавиться от которой иначе, чем уничтожая ее, нельзя.
– Мой позывной – «Талиб», – рассказывает он, – а это не просто «имя собственное», это конкретный человек, выполняющий поставленную перед ним задачу. И каждый из нас – патриот.
Тридцать один год Зауру. Но сколько он успел пройти испытаний, возмужал. Его рассуждения точны; расставляя акценты, он сдержанно оценивает свои собственные силы, подчеркивая, что боевое братство – это особая каста военных, они знают, как воевать, чтобы сохранить своих однополчан, каждый из которых на вес золота. Школой мужества называет он спецоперацию.
– Простить врага – дело непростое, слишком много жестокости я насмотрелся. Самое страшное на фронте – снайперы. Как правило, с украинской стороны это женщины, молодые девушки, отличающиеся необыкновенным садизмом. Пичкая себя наркотиками, они превращаются в нелюдей и бьют в цель не только по военным объектам, но и по мирному населению.
Заур хоть и дома сейчас, но весь в тех событиях, что происходят на Украине. Чувствуется, что спецоперация для него – особая тема. Говорит, что долгое время на него давил синдром «мирная тишина». А еще дагестанский воин внимательно следит за военными сводками, передвижением российской армии, говорит о кратном росте выпуска высокоточных боеприпасов.
Заур восхищается силой духа своих армейских товарищей, их готовностью сражаться с неонацизмом, защищая свою страну.
Заур вспоминает, что в детстве увлекался компьютерной игрой Counter-Strike («Контрудар»), где с увлечением сражался с террористами, не подозревая того, что вольно или невольно он готовил себя к реальной войне. И когда началась спецоперация, посчитал своим долгом быть там, где решается судьба его страны.
Сегодня Заура Шихалиева, чьи корни берут начало из древнего Кандыка Хивского района, можно отнести к ярким представителям своего поколения. Он студент ДГТУ, учится на строительно-архитектурном факультете. У него прекрасная семья, сын Мухаммадали. Все есть для счастья. Он уверен в том, что и его сын станет достойным своей малой и большой родины. И так говорит:
– События Крымской весны стали своеобразным примером для жителей Донецка и Луганска, которые, не смирившись с госпереворотом в Киеве и приходом к власти прозападных националистических группировок, вошли в состав России. Но путь домой для Донбасса вышел иным – тяжелым и героическим.
Вместе мы многое можем изменить…
Твердым жизненным установкам Заура Шихалиева можно позавидовать. Он много встречается с подрастающим поколением и из первых рук доносит реальную картину, далекую от представлений, негативно воспринимающих спецоперацию. И рассказывает о своей семье, родителях. Заур благодарен им, вложившим в него те главные принципы, из которых складывается личность, человек размышляющий, тот, кто, сохраняя кодекс чести горцев, остается верен памяти предков. И мама, Минаят Дчанкаевна, и отец, Ярали Шихалиевич, работают в детской музыкальной школе в г. Каспийске.
– В общем, музыкальная семья, – шутит Заур. – Я, когда приехал, встретил маму во дворе, и она не могла поверить, что я вернулся домой живым…
По словам Заура, его земляки, выходцы из района, – в числе лидеров, участвующих в спецоперации. Многие, не дожидаясь повесток, сами пришли в военкоматы. И Заура это не удивляет.
Боец тепло отзывается о письмах с пожеланиями победы, скорейшего возвращения домой, которые школьники посылают на фронт в посылках с вязаными носками, теплыми жилетами.
Заур Шихалиев – наш современник, для которого простые и ясные цели заключаются не в рассуждениях, а в поступках. Это его кредо... Это его позиция…
