Детство и юность Алибека Тахо-Годи, будущего дагестанского революционера и государственного деятеля, прошли во Владикавказе. Сироту Алибека родственники привезли из Урахи, он учился в гимназии и жил в семьях разных хороших людей: то у Тугановых, то у дяди – Башира Далгата, то у Семёновых. Именно в доме Вассы Захаровны Семеновой, которую Алибек называл мамой, в 1908 году он встретил свою любовь – Нину Семенову.
Оба гимназисты, воспитаны строго, друг другу говорят только «Вы», и когда на гимназическом балу Нину в костюме пушкинской Татьяны Алибек закутал в меховую ротонду и невольно обнял, тихая, скромная Нина дала ему пощечину.
Васса Захаровна питала к своему воспитаннику материнские чувства, видела, что он горячо любит Нину, и несмотря на это, как сама признавалась в письме к Алибеку, сначала всячески старалась разлучить молодых людей «по известным ей одной обстоятельствам». Что это были за обстоятельства – никто не знает.
Но материнское сердце все же дрогнуло. В письме от 29 марта 1913 года она обращается к Алибеку: «Мой ненаглядный, мой постоянный в своей любви сыночек… Ваше упорство в любви и Ваша покорность обезоружили меня… О такой любви, как Ваша, только в романах можно читать… Я делала все, чтобы поссорить тебя и Нину… Теперь иду к тебе с повинной головой». И заканчивает так: «Гордость моя, мальчик мой бесценный, очень, очень тебя целую. Твоя мама». Васса Захаровна скончалась в том же 1913 году, когда Алибек уже перешел на второй курс юридического факультета Московского университета.
В феврале 1914 года юноша признается своему дяде, адвокату Баширу Далгату, что любит Нину. Тот в письме из Владикавказа в Москву от 21 февраля 1914 года пишет, что вполне понимает и одобряет намерение племянника, но тут же указывает на серьезные препятствия: разность вероисповеданий, закон, который не разрешает браки с иноверцами и не позволяет до совершеннолетия менять религиозную конфессию. Он советует влюбленному студенту: «Веди регулярный образ жизни и систематически работай».
Но эти мудрые советы не охладили Алибека. В письме от 4 марта 1914 года из Москвы во Владикавказ он делает Нине предложение. Если она согласна, то пусть прочитает записку, обращенную к «Нине Петровне Тахо-Годи», в которой он именует невесту «Нинусь» и на «ты». Записку можно прочитать, если Нина принимает предложение, если нет – пусть отправит письмо обратно в Москву.
С нетерпением ожидая ответа, он через несколько дней, 8 марта, шлет во Владикавказ телеграмму: «Телеграфируй да или нет. Алибек». В тот же день пришел долгожданный ответ: «Да. Согласна. Нина». И в тот же день Нина пишет любимому: «Мама так хотела… вымолила у Бога мое счастье… Она теперь вместе с нами радуется… Не могу представить, что я невеста». Одна надежда: «Прошу Бога, чтобы он дал нам счастье и навсегда сохранил любовь».
Ждать пришлось еще два года, пока Алибек не окончил юридический факультет и не получил диплом «кандидата прав», обеспечивающий молодому юристу должность «помощника присяжного поверенного».
Препятствие для влюбленных действительно было серьезное. Она – православная, он – мусульманин. Браки с иноверцами в России в то время были воспрещены: подданным православного и католического вероисповедания запрещались браки с нехристианами, а протестантам – только с язычниками.Тогда Нина решила перейти в протестантизм. Она прошла эту непростую процедуру, сдала специальный экзамен. Под Новый год, 28 декабря 1916 года, Нина и Алибек поженились. Невесту одарили корзинами с кустами белой сирени.
Конечно, счастливые молодожены не могли знать, какие испытания ждут их в новом 1917-м году. Произошли революции, сначала февральская, потом большевистская. В это смутное время жизнь их, как у всех, сразу потеряла стабильность. Социалист Алибек видел в революции возможность сделать страну гор процветающей, цивилизованной, а главное - просвещенной, в дружеском общении с великой культурой России.
Началась гражданская война. Белые наступали. Нина заранее собрала хурджины для Алибека. На рассвете он верхом покидает Владикавказ, мчится через Ингушетию и с помощью осетина Сафара Дударова, своего давнего друга, добирается до Тифлиса. К весне 1919 года Алибек и его товарищи готовили восстание горцев Дагестана против частей генерала Деникина и казаков. В письмах к жене он просит приехать к нему в Дагестан «уже навсегда». Но еще не скоро Нине с маленьким сыном Хаджи-Муратом удалось добраться до мужа. После нескольких неудачных попыток Нины пройти через охваченные войной территории семья, наконец, воссоединилась.
На знаменитой групповой фотографии Дагестанской Социалистической группы Алибек – первый слева в верхнем ряду, а Нина – вторая слева в среднем ряду, в светлом платке.
Дочь Аза, родившаяся уже в Махачкале, вспоминает: «Вокруг отца всегда было людно. К нему шли за помощью, приезжали из дагестанских дальних аулов обиженные, ищущие справедливости и правды, старики и молодые. Тогда мама делала хинкали, чтобы угостить гостя-земляка… Способных ребят папа буквально вывозил из аулов, устраивал в школы, интернаты, следил за их учебой, а потом помогал устроиться дальше в высшей школе».
Алибек Алибекович активно участвовал в восстановлении республики, стоял у истоков культурного строительства Дагестана, был наркомом просвещения, наркомом юстиции.
В 1929 году семья переехала в Москву, где А. Тахо-Годи становится заместителем заведующего отделом Главпрофобразования при Наркомпросе РСФСР. По его инициативе в Москве был создан Центральный научно-исследовательский институт национальностей. Тахо-Годи был первым директором этого института и многое сделал для подготовки специалистов из малых народностей. В 1935 году он стал заместителем заведующего отелом школ и учебных заведений ЦК ВКП(б). Также он читал в МГУ курс по кавказоведению. Семья его жила в достатке, дети получали прекрасное образование.
Но эта счастливая жизнь закончилось в одночасье: 22 июня 1937 года Алибека Тахо-Годи арестовали. Как теперь точно известно из следственного дела, его расстреляли в Москве 9 октября 1937 года по обвинению в участии в пантюркистской организации. Судила так называемая «тройка» в течение 15 минут, с 16.45 до 17.00. Алибек не признал себя виновным. Приговор привели в исполнение в тот же день. Перед смертью он сказал: "Моя совесть чиста перед народом и Отечеством". Прах Алибека Тахо-Годи покоится на Донском кладбище в братской могиле.
Но тогда близкие ничего о нем еще не знали. Нина тщетно пытается устроиться на работу, узнать что-нибудь о судьбе мужа, продает оставшиеся после конфискации книги. Предчувствуя беду, она отправила дочку Азу и сына Махача в Орджоникидзе к своему брату, профессору Леониду Петровичу Семенову (известный ученый-кавказовед, исследователь творчества Лермонтова, Пушкина, Толстого и др., член Лермонтовской комиссии при Академии наук СССР).
Предчувствия не обманули Нину: ее арестовали под самый Новый год, и в течение пяти лет она отбывала наказание в Мордовии. Прошла ад лагерей, но выжила...
После ее ареста в Москве остались старший сын Хаджи-Мурат и младшенькая – Миночка (Муминат). Девочку могли отправить в детский дом, поэтому брат тайно отвез ее к маминым кузинам Тугановым, те в течение нескольких дней перевозили из одной семьи в другую, заметая следы. Через неделю ее привезли в Орджоникидзе, к дяде Леониду Петровичу.
Хаджи-Мурат женился на школьной подруге Лиде и остался жить в одной комнате их квартиры. Младший сын Махач, вернувшийся в Москву, оказался в детской колонии, а впоследствии умер в тюремной больнице от чахотки.
«Так распалась наша семья, казалось, такая прочная и благополучная. Так исчезали тысячи подобных нам семей. И еще удивительно, что трое из нас выжили, выросли и начали самостоятельную жизнь, дождавшись 1956 года, реабилитации отца и матери», – пишет Аза Алибековна в воспоминаниях.
Нина, ужасно истощенная, практически инвалид, после освобождения из лагеря приехала на Алтай, где находилась в эвакуации с институтом ее дочь Аза. После приезда она записала в дневник: «Зачем пережила тебя любовь моя?». Это великие слова другой Нины – юной вдовы Грибоедова Нины Чавчавадзе: они высечены на памятнике ее героически погибшего мужа: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?».
Нина Тахо-Годи жила и работала в этом алтайском городке несколько лет, потом вернулась в Орджоникидзе, на свою родину. Алибек и Нина Тахо-Годи, как и тысячи других жертв репрессий, были реабилитированы – в 1956 году. Имя Алибека Тахо-Годи носят НИИ педагогики в Махачкале, Дагестанский государственный историко- архитектурный музей, улицы в разных населенных пунктах республики.
А талантливые дети Тахо-Годи впоследствии, когда детей "врагов народа" перестали преследовать, стали известными учеными. Сын Хаджи-Мурат, прошедший через войну и работавший слесарем, смог, наконец, получить юридическое образование и стал прекрасным специалистом по криминалистике, автором книг. Муминат Алибековна Тахо-Годи – доктор филологических наук, профессор Северо-Осетинского университета. Аза Алибековна Тахо-Годи известна не только как ученый, преподаватель античной литературы, заслуженный профессор МГУ, но и как ученица, хранительница и издатель наследия великого русского философа ХХ века А.Ф. Лосева. К ее жизни и судьбе, которые заслуживают особого, более подробного разговора, мы еще вернемся.
(материал подготовлен на основе книги воспоминаний Азы Алибековны Тахо-Годи "Жизнь и судьба")
Журнал "Женщина Дагестана", № 11-12, 2016.
