Помню, как однажды вечером, после очередного громкого теракта, о котором вещали в теленовостях, на злобу дня показывали заседание круглого стола, посвященное борьбе с терроризмом. В нем участвовали политологи, представители духовенства, силовики, а также эксперты в самых разных областях. Я была в гостях у знакомых. Хозяевам передача показалась скучной, и они тут же переключили на другой канал, но, видимо, по причине актуальности животрепещущей после свежего теракта темы, и там тоже шел разговор о терроризме. И звучали призывы к тому, что население должно включаться в эту борьбу – каждый на своем рабочем месте и в силу своих возможностей. Хозяйка поморщилась: «Ну сколько же можно об этом терроризме говорить? По телевизору, по радио, в газетах! Хоть уши и глаза закрывай! Почему нельзя каждому заниматься своим делом? Зачем нас грузить проблемами, которыми должны заниматься соответствующие органы? Своих проблем у нас мало, что ли?!».
Мне захотелось спросить ее: а чья, по ее мнению, проблема – терроризм? И кому он угрожает? Разве не нам с вами? Разве мало примеров и подтверждений того, что опасность и вероятность стать следующей жертвой одинаковы для всех? Разве можно так легко забыть Беслан, Каспийск, Буйнакск, Буденновск, Волгодонск и многие другие российские и зарубежные города, где жертвами стали даже дети, роженицы, старики?
Разве всегда уходили «в леса» и уезжали в Сирию отморозки, дети из неблагополучных семей, и разве мало случаев, когда одурманивали головы самых типичных «ботаников» и «маминых сыночков» и даже детей тех родителей, кто сам по роду деятельности борется с терроризмом. Были ведь и такие случаи.
Прошло время, когда слова «терроризм», «террористы» казались чем-то отвлеченно потусторонним, далеким. Сегодня это, к сожалению, реалии современного мира. И если в этой печальной действительности война объявлена даже детям, вопрос «Чья это проблема – терроризм?» кажется лишним и неуместным, а ответ однозначным: это проблема всех и каждого!
Каждый из нас, уставший от жизни на «пороховой бочке», наверное, не раз спрашивал себя: когда же это закончится? Но задавая себе подобные риторические вопросы, редко озадачивался другими: что для этого нужно сделать? Что может предпринять каждый из нас для изменения ситуации к лучшему? Что может журналист, газетчик, если оставит все удобно-уютные темы и возьмется за эту, трудную и опасную? Что могут сделать его коллеги, телевизионщики, если будут думать не только о рейтингах своих каналов и перестанут ради них увлекаться пошлыми и бесполезными реалити-шоу? Что могут писатели, художники, поэты, призвание которых «глаголом жечь сердца людей», звать к добру и свету, а не просто развлекать? Все мы знаем: вдохновенное слово и искусство – это мощная сила, и они всегда помогали в любом трудном деле, даже в годы войны, когда по-своему приближали победу и боролись с врагом..
Что могут учителя, преподаватели техникумов, вузов сделать на своих рабочих местах, если осознают всю ответственность своей миссии, ведь судьба будущих поколений – в их руках, и как важно не упустить, не потерять время, отведенное на воспитание личности! Что могут уважаемые алимы, имамы мечетей, которые имеют возможность использовать в своей работе, речах, наставлениях вечную силу и потенциал ислама?
Если верить словарям, заложники – это «люди, захваченные в плен с целью выполнения определенных требований их похитителей, преступников...». А еще это страшное слово всегда ассоциируется у нас с терактами и с террористами.
Но терроризм – зло многоликое, и в результате любой террористической деятельности в плену оказываются не только люди, удерживаемые насильно, но и другие, по ту, другую, агрессивную сторону – обманутые, поверившие в ложные идеи и по своей воле вступающие на адскую тропу преступлений. И самое страшное, что заложниками становятся и их близкие – ни в чем не повинные дети, родители, мужья или жены, а по большому счету всё общество.
Вот только нам почему-то кажется, что лично нас не коснутся теракты, которых мы на своей земле видели немало. Почему-то кажется, что возможные заблуждения наших детей не отнимут их у нас и не приведут к большой беде.
Нам страшно представить живых, жизнерадостных, беззаботных детей и внуков школьного возраста на месте бесланских детей – и мученически погибших в тот трагический сентябрьский день, и даже выживших, но получивших страшную душевную травму на всю оставшуюся жизнь.
Нам трудно представить, что наши подросшие дети, которых мы с юности стараемся оберегать от влияния плохих друзей и дурных компаний, вдруг могут попасть под воздействие мощного идеологического дурмана и в один прекрасный день, ничего не сказав близким, вдруг окажутся в другой стране, станут преступниками и, по сути, заложниками большой, никому не нужной войны. Страшно представить своих детей на месте тех, кто погиб, потерял в чужой стране мужей, жён, детей. Страшно представить и себя на месте их родных и близких, жизнь которых здесь превратилась в ад. Но ведь всё это нередко и случается в последнее время с нашими земляками, знакомыми, порой и близкими, которые не ждали для себя такой большой беды.
Что же делать? Смириться и жить в страхе от теракта до теракта, от страшных случаев из Интернета и новостей о том, как чьи-то дети уходят «в леса», уезжают на «джихад» в Сирию, другие страны и умирают там?
Можно долго говорить на эту тему, спорить о том, бесполезна ли борьба с терроризмом, который глубоко пустил корни и широко распространился по всей планете. А можно понять, что сидеть в бездействии уже нельзя и вспоминать об антитерроре только на уроках мужества тоже нельзя. Мы должны помнить об этой многоликой всеобщей беде человечества всегда, а ещё воспитывать в наших детях то самое непримиримое противостояние террору, рассказывать им о жертвах терактов, в том числе и о детях, пострадавших от рук террористов.
В суете сует мы крутимся как белки в колесе, работаем и решаем какие- то мелкие проблемы, забывая об этой жизненно важной. Не ставим ее на повестку дня и тогда, когда беда нам только грозит, и тогда, когда она с нами или с нашими близкими происходит, и даже тогда, когда наступает пора выводов, хотя бы постфактум. Почему же так? Мы смирились с этим – как с неизбежностью? Считаем, что так и должны жить – от взрыва до взрыва, – и постоянно с тревогой решать для себя: кто следующий? Да, мы, действительно, привыкаем к тому, к чему привыкать нельзя. Было время, когда редкая сводка криминальных новостей по России подавалась без упоминания нашей республики. И всё меньше и меньше наш регион фигурировал в хороших, мирных новостях. Привыкли, что здесь взрывают, стреляют, убивают ни в чем не повинных людей. Что нередко жертвами при терактах становились и те, в кого преступники метили, и случайные прохожие, а среди них: старики и дети. Привыкли к тому, что в одночасье разрушались на наших глазах дома и здания, и вовсе не от девятибалльного землетрясения, а посредством чужой воли – черных личностей, что устраивали взрывы с помощью начиненной взрывчаткой бомбы или вынуждали силовые структуры РФ предпринимать штурм домов, где окопались вооруженные до зубов боевики. Привыкли к страху за детей. Привыкли вздрагивать даже от взрыва новогодних петард, потому что они напоминают нам взрывы оружия.
ТЕРРОРИСТАМИ НЕ РОЖДАЮТСЯ
Говорят, ген шизофрении найден и изучен учеными-медиками. Но ничего не сказано при этом о «гене», определяющем склонность человека к терроризму. Есть, конечно, горе-ученые, пытающиеся приписать представителям отдельных наций и народностей особую предрасположенность к террору. Но как сказал классик: «Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно...». А я лишь уточню: грустно от того, что нелепо...
На самом же деле, по моему глубокому убеждению, эта «болезнь» или склонность к ней не передается по наследству и не считается изначально неизлечимой, как запущенные формы стадии рака или СПИД. Как и все болезни, зараза терроризмом имеет свои стадии, когда все ещё обратимо или уже безнадежно упущено. А значит, можно думать дальше и зрить в корень – кто, когда, почему и по какой причине стал террористом? Ведь террористами, как нетрудно догадаться, не рождаются, ими становятся. И если терроризм – это болезнь, зло, то не лучше ли это жуткое явление, нашу общую боль, как и любую болезнь, не допустить до необратимости, не запустить, а предупредить, предусмотреть и обезвредить в зародыше, чем впоследствии лечить с трудом или обреченно ждать неминуемой смерти?
А если копнуть глубже – кто такие террористы? Не все ведь они выходцы из неблагополучных семей, из бывших осужденных, безвольных наркоманов, не все вышли «из лесу». И не все пошли на этот шаг только из-за «зелененьких», как утверждают многие, хотя материальный аспект, как и социальный, недооценивать тоже не стоит. Я помню, как в одном из сёл Ногайского района женщина, сочувствуя соседке, потерявшей сына, ушедшего в бандподполье, в сердцах сказала: «А что молодежи делать? Их же в это болото отчаяние и безденежье толкают. У нас в районе, как, наверное, и во многих других местах, нет ни работы для молодых, ни каких-то более лучших условий жизни, нет перспективы, надежды... Почти вся молодежь уехала на заработки на Север, дома остались старики, женщины и дети. А те, кто здесь задержался и не нашел себе применения, спиваются и спокойно могут душу дьяволу за сто долларов
продать, даже не задумываясь о том, на что они идут! Подробности того, во что ввязались, узнают уже потом».
Да, не поспорить: порой от беспросветной безысходности молодежь идет на любые преступления, вступают в эти группировки и других, таких же голодных, за собой ведут.
Но не только бедность толкает молодежь в это болото, из которого они потом даже при желании выбраться уже не могут, но и отсутствие идеалов. Раньше была другая крайность – приоритеты комсомола, партии, массовых общественных организаций и их неустанная работа на идею, в которую многие свято верили. А что теперь? Сейчас жизнь молодежи, в целом, пущена на самотек, молодые люди остались без руля и ветрил, без контроля. Растерялись и многие из тех, кто постарше, не сумев адаптироваться к новым реалиям. Нет рулевых, «капитанов», которые в былые времена вели за собой. А ведь их в застойные годы в нашей стране было даже больше, чем нужно, – кураторы, секретари комсомольской, партийной организаций, профкомы и т.д., – хотя я не говорю о том, что их присутствие в нашей жизни было так уж оправдано и всеми искренне приветствовалось. Но все же...
Кто же попадает в ряды террористов? Обычная молодежь, поддавшаяся на экстремистскую пропаганду, – вчерашние мальчишки, папины и мамины любимцы, которые, как и все мы, ходили в детский сад, учились в школе, вузе, увлекались спортом, танцевали и пели в самодеятельности, читали книги, дружили, любили. И поверьте, среди тех, кто стал в противостояние к власти и обществу, не все недоучки и наивные люди, которых так легко было обмануть и увлечь на тропу зла. Среди них оказались и думающие, ищущие себя и смысл жизни люди. Беда лишь в том, что не всегда они приходили к нужным выводам, а потому не туда эти ребята и даже взрослые мужчины потом шли сами или с чужой помощью. Что же повлияло на них и настолько поменяло их взгляды и мировоззрение? Кто и когда так умело смог войти к ним в доверие и увести за собой на эту опасную дорогу? Какого рода отчаяние их побудило поддаться на уговоры, обещания творящих неимоверное зло?
Вот и надо думать над этими вопросами и решать их. Не можем же мы и не должны терять одно поколение за поколением! Надо думать, причем не однобоко, а индивидуально подходя к каждому случаю. И если одних, заматерелых, уверенных и наглых, может быть, и надо, по образному выражению Президента РФ В.В. Путина, «мочить в сортире и уничтожать как крыс», то других, заблудших, но еще не окончательно потерянных для общества, стоит постараться вернуть на правильный путь. А третьих –всемерно уберечь от возможности пагубного влияния со стороны коварных членов террористических организаций.
Одним словом, если терроризм – это болезнь, то с учетом ее сложности не может быть простых и однозначных методов и способов борьбы с ней. Лечение может быть только комплексным и щадящим. И самое главное – с обязательным учетом гиппократовского принципа: «Не навреди».
НЕПРОСТЫЕ ВОПРОСЫ
Есть и другой очень сложный вопрос, который почему-то стесняются или боятся задавать открыто тем, кто должен бы ответить на него. Всё ли и всегда правильно, логично, грамотно и честно в этой самой борьбе с терроризмом и одновременно со всем, что порой ошибочно уравнивают с ним?
Правильно ли, когда какого-нибудь безусого мальчишку, проявившего обычную любознательность к предложенной ему запретной книге или пошедшего за компанию с друзьями не в "ту" мечеть, вдруг хватают и арестовывают без предупреждения как особо опасного преступника? Когда по внешнему виду стражи порядка углядывают в прохожем адепта радикального ислама, на подобные измышления могут
натолкнуть наличие бороды и укороченных брюк, из которых, возможно, парень просто вырос, а борода без усов – просто дань моде на брутальность.
О применении пусть и превентивных, но всё же унизительных и жестких мер со стороны правоохранителей к «подозреваемым», часто говорят члены правозащитных организаций в республике.
Повторю общеизвестную истину: излишними преследованиями и жёстким прессингом, который некоторые считают профилактикой, интерес к запретному еще больше разжигается, потому что запретный плод всегда бывает сладким. А молодой человек, еще не успевший ничего не только сделать, но и осмыслить запретную литературу, зачастую и понять не может – в чем же он преступил закон? Однако его уже взяли на учет, следуют наказание, изоляция. Родители задержанных сетуют на то, что силовые структуры при этом не объясняют ничего никому из них.
История убитых в Шамильском районе братьев-пастухов Гасангусейновых облетела уже весь мир. История неоднозначная, которой уже занимаются в Следственном комитете России. Есть немало сторонников среди общественников, правозащитников, даже представителей власти, кто принимает на веру версию того, что молодые ребята были кем-то переодеты в камуфлированную одежду и выданы за членов бандподполья после того, как их ошибочно убили силовые структуры во время проведения КТО в местности, где оказались братья.
Оттого, мол, и поднимается вопрос правомерности приказа открыть огонь по пастухам, не доказав их вину и степень этой вины. Эти выстрелы, получается, заживо похоронили и их безутешных в горе родителей, которых на этой земле сейчас держит лишь стремление восстановить честное имя семьи Гасангусейновых, доказать, что их сыновья не были экстремистами.
Подобные истории для многих словно руководство к действию: кого ненавидеть, против кого выступать, кому уже не доверять. Обида и жажда мести толкает их в ряды тех, к кому они раньше и не думали примыкать.
Террористы ловят в сети таких недовольных, разуверившихся в справедливости со стороны чиновничьего звена в Дагестане. Немного идеологически обработать таких в экстремистских кругах – и дело, как говорится, в шляпе.
Заметите, что не все «заблудшие» так безобидны и наивны, – я соглашусь и с этим. Действительно, не все. Люди, в целом, и приверженцы разных идеологий, в частности, в том числе и нетрадиционного ислама, бывают разными по уровню знаний, по зрелости убеждений и веры, по степени опасности для других. А если так, можно ли ко всем применять одни и те же, по сути, карательные меры? И не похожи ли борющиеся со всем, что хоть немного напоминает им нетрадиционный ислам, на тех, кто, не задумываясь, отрезает всю голову, даже если болит только ухо? Так ведь легче и быстрее – хлопот и забот поменьше.
В цитате из известной сказки, написанной без знаков препинания, – «казнить нельзя помиловать» – ошибки нет, потому что всё зависит от конкретного случая. А случаи бывают разные. Иногда человек виновен так, что его надо «казнить», а «миловать» его уж никак нельзя, потому как его не вернуть на путь истинный и не исправить, ибо он по-настоящему опасен для других. Но в случае, когда виновный не представляет крайнюю опасность и мог бы использовать помилование, снисхождение к нему как шанс исправиться, всё осознав, – наверное, нужно предоставить ему такую возможность. Ради того, чтобы не потерять человека, ведь человек – это целый мир: его семья, родители, рожденные или будущие дети. Это, поверьте, оправданно: миловать и спасать его душу. Как жаль, что не всегда и не всеми это учитывается.
Эльмира Ибрагимова,
Из цикла "Женщины против террора"
Фото из Интернета
